- Ты ж нам времени не дал, - сердито напомнил Лакр.
- Не моя забота, что вы так долго дрыхнете.
- Я даже не перекусил!
- Всухомятку поешь. По дороге.
- Белик! Да чего ты нас сдернул, чудовище? Нельзя было на полчаса позже выехать?!
- Нет, - отрубила Белка, разворачивая Курша. - Если не доберемся до заставы до полудня, потом застрянем до вечера. Они там въедливые, занудные, неразговорчивые, а народ сюда прется отовсюду, откуда не лень... тот караван, что перед нами прошел, наверняка не единственный. Некоторые заранее на целые сутки встают, чтобы пройти проверку пораньше. Так что можем наткнуться на приличную очередь. А нам нельзя задерживаться. Поэтому вперед и с песней. Да не шагом, как вы плелись до этого, а в темпе получившего ускорение гонца, которому надо кровь из носу доставить срочное донесение.
Они мрачно переглянулись.
- Что ж ты сразу не сказал про заставу? - раздраженно дернул щекой Терг.
- А я вам что, сирена, чтоб на пол-леса орать?!
- Все равно ж орал, как резаный!
- Так, наговорились, - сухо оборвала Гончая дальнейшие пререкания. - Ноги в руки и бегом, пока нас не опередили. Я лишний день тут торчать не нанимался. Своих дел по горло. Живее!
Не дожидаясь ответа, она послала Курша быстрой трусцой. Затем - ровной рысью. Но потом поняла, что никто вроде не возражает, и позволила ему перейти в относительно спокойный для стремительного, как ветер, скакуна галоп. Так, чтобы и самой поодаль держаться, но и безнадежно отставших не получить.
Стрегон только губы поджал, когда его демонстративно не заметили, но справедливо усомнился, что причина столь неожиданной поспешности кроется исключительно в заставе. Так же, как причина выказанной холодности, пополам с необъяснимой жесткостью и явным отчуждением. Но, к собственному удивлению, на этот раз не разозлился: просто вздохнул. Впрочем, изменить он тоже ничего не мог: кричать вслед, что всего лишь желает задать пару вопросов, было глупо; разъяснять Лакру и снова просить его поработать пересказчиком - совсем дурость; решать подобные вещи на бегу - вовсе ни в какие ворота не лезет, а требовать свои ответы прямо здесь, на месте, уже не у кого - Курш стремительно исчезал вдали. Вместе с хозяином.
Оставалось лишь снова набраться терпения и пришпорить коня.
До гномьей заставы они добрались быстро, с ветерком и со свистом, потому что Белка за три утомительных часа непрерывной скачки не позволила остановиться ни на миг. Курш все это время поразительно ровно бежал по широкой дороге - прямой, гибкий, неутомимый; сильные ноги без устали месили сгустившийся воздух; морда гордо вздернута кверху, грива красиво реет на ветру... не говоря уж о том, что темпа он не сбавил ни на миг. И, похоже, мог не только бежать подобным манером до самой ночи, но даже двигался сейчас не в полную силу. А Белик на его спине сидел, как приклеенный. Словно сжился с седлом, ни разу не покачнулся и за все утро не соизволил даже обернуться.