- Да пожалуйста, - слегка растерялся он. - Только при чем тут эльфы?
Она только рассмеялась громче.
- У-у-у... ну, и морды у них будут! Курш, представляешь? Как только такой красавчик подойдет и рот откроет, мы ему сразу в лоб - на! А потом еще ногой под дых - на, на! Никто не устоит! Я тебе обещаю!
Курш вместо ответа ткнулся носом в ее макушку и с нескрываемым наслаждением зарылся мордой в короткие волосы. Мр-р-р, до чего же она вкусно пахнет...
- Кыш! - тут же возмутилась Белка, шлепнув по черным ушам. - Мне только тебя не хватало отгонять! Курш, накажу! Перестань сейчас же! Ты ведь знаешь: я предупреждаю только один раз!
Грамарец разочарованно вздохнул, успев напоследок жадно втянуть аромат эльфийского меда, и послушно отвернулся: знал, что насчет этого хозяйка никогда не шутила. Жалко, конечно, что она очень редко позволяла ему играть со своими волосами. И еще больше жаль, что красивые зеленые огонечки в ее глазах появляются только тогда, когда она сильно рассердится. Они такие чудесные... яркие, дивные... Курш мечтательно заурчал. И урчал все время, пока Гончая забиралась в седло, извиняюще гладила его по холке, а потом неловко отворачивалась от горящих обожанием глаз, в которых всегда, с того самого дня, как он впервые их открыл, светилась неподдельная, очень нежная и удивительно трепетная забота.
- Поедем, а? - тихонько попросила Белка, когда грамарец зачаровано вздохнул. - Нам с тобой еще пару часов осталось, и я не хочу, чтобы этому что-то помешало. А потом я тебе сыграю, ладно? Дома? Но столько, сколько захочешь, идет?
Курш восторженно взвизгнул, не веря собственному счастью. Закружился на месте, заплясал, замурлыкал, словно огромный кот, получивший от растроганной хозяйки целую крынку вкуснейших сливок. А когда она понимающе рассмеялась, вдруг сложился чуть ли не пополам и без особого труда положил морду на ее маленькое колено, глядя снизу вверх так, как только может смотреть влюбленный ребенок.
- Иди, - ласково пощекотала она мягкие ноздри. - Давай, а то на нас и так все косятся. Я же обещал - значит, сделаю. Как только доберемся, на охоту тебя отпущу, а потом, как с делами решим, и побалую.
Под непонимающими взглядами грамарец согласно фыркнул, наконец, отвернулся и бодрой трусцой двинулся на северо-восток, постепенно забирая к излучине Мертвой реки, где их уже наверняка дожидался неведомый наниматель. Им осталось совсем недолго - всего полтора часа неторопливым шагом или пятнадцать с половиной минут его лучшим галопом. А потом... потом у него будет много-много минут самого настоящего счастья, потому что чудесная хозяйка вдруг согласилась поиграть ему на эльфийской флейте.