До самого вечера наемники старательно выискивали момент, чтобы исполнить задуманное. Расслабились в ожидании близкого отмщения, не кидали злобных взоров по сторонам, не сверлили тощую спину горе-проводника яростными глазами и даже заметно оживились. Казалось, одно только предвкушение грядущей расправы придало жизни их хмурым лицам, вернуло блеск потемневшим радужкам, привнесло в короткие разговоры эмоций, а тоскливому жаркому дню подарило немного больше красок.
Однако ехидно посмеивающаяся Белка ни разу не приблизилась настолько, чтобы они рискнули сорваться в галоп в надежде догнать проворного Курша, ни на минуту не задержалась, чтобы дать им повод протянуть пальцы к лукам. Старательно следила за каждым брошенным вскользь взглядом, за каждым шевелением бровей, пальцев и даже губ, отлично читая по ним издалека и смутно подозревая, что готовится нечто особенное. Не в первый и не в последний раз ей приходилось делать свое черное дело, требующее немалого труда и большого опыта. Далеко не впервые доводилось испытывать чужое терпение, добиваясь заранее намеченной цели. Но, бессовестно пользуясь преимуществом в возрасте, она только упорно дразнила спутников с приличного расстояния. То чуть поближе окажется, то снова велит грамарцу отбежать. В разговоры больше не вступала, справедливо опасаясь перестараться, но все долгие шесть часов, которые прошли с момента последнего разговора, терпеливо держала их на прицеле.
За прошедшие пять веков ее сила ничуть не умалила своей значимости. Угроза Полного Подчинения до сих пор витала над любым неразумным мужчиной, рисковавшим слишком долго смотреть ей в глаза или, упаси боги, разглядывать ее обнаженную спину. Со временем она привыкла, смирилась, научилась с этим бороться. Смогла отыскать крохотный ключик к этой силе и сделала все, чтобы она стала послушной. Даже нашла неплохой способ держать беззащитных соседей на расстоянии, который охотно использовала при каждом удобном случае: личина Белика ее еще ни разу не подводила. И лишь иногда, очень редко и очень ненадолго она рисковала выпускать эту силу на свободу. Но не здесь. Не так. И не с этими людьми.
Сейчас Гончая хорошо чувствовала: взбешенным, дошедшим до кипения попутчикам нужно дать время, чтобы спустить пары. Совсем немного, но это просто необходимо, иначе парни взорвутся от злости или решатся на какую-нибудь глупость, а это было чревато. В первую очередь, для них самих. Поэтому она милосердно оставила их в покое, надолго избавила от своего утомительного общества. И только когда небо ощутимо потемнело, а солнце плавно стало клониться к горизонту, придержала Курша, после чего впервые за несколько часов повернулась к медленно нагоняющим наемникам.