В конце концов, Алекс убедил Эльму в том, что ей необходим отдых.
— Вы должны отдохнуть от всех своих многочисленных обязанностей, — сказал он, — в том числе и от Гвен.
И вот теперь Эльма ехала в пятом вагоне от головы поезда, направляясь на озеро Комо, в Северную Италию. Перед отъездом она взяла с Гвен и Алекса слово, что они никому не расскажут об этой поездке, в особенности мистеру Бичему.
Они договорились встретиться с ней через пять дней в Марселе.
— Наш отъезд был таким неожиданным, — промолвила Гвен. — Я чувствую себя немного растерянной…
Казалось, Алекса удовлетворило такое объяснение.
— Хм… В таком случае может быть, поужинаем? — спросил он.
В вагоне, в котором они ехали, располагалось три купе со спальными местами и небольшое отделение, где можно было перекусить и поговорить. Проводник сервировал столик, прикрученный к полу. В отличие от английских поездов, во французских подавали изысканные блюда. На закуску были креветки, редиска, охлажденные устрицы из Маренна, к которым подавалась прекрасная мадера. Основное, горячее, блюдо принесли через час. Это были тушеные куропатки с гарниром из сыра грюйер и салата ромен. Десерт состоял из фруктов, кофе и коньяка.
Ужин длился долго, и Гвен с трудом удавалось прятать глаза от Алекса.
— И все-таки вас что-то тревожит, — заметил Алекс, когда им подали креветки. — Если вы передумали ехать со мной, скажите прямо. Я посажу вас в Лионе на поезд до Парижа.
— Меня ничто не тревожит, — продолжала стоять на своем Гвен.
Она старалась смотреть в окно, а не на Алекса. Они ехали по живописной местности. На скалистых холмах тут и там возвышались старинные замки со шпилями и башенками, которые золотило закатное солнце. Вдоль железнодорожного полотна тянулись леса, перемежавшиеся с полями подсолнечника, а за ними виднелись маленькие города, на главной площади которых обязательно стояла островерхая церковь. Все эти картины были сказочно красивы.
Вчера ночью Гвен даже не думала о том, что покинет Париж. Алекс, по-видимому, обладал непоседливым характером, был легок на подъем и предпочитал бродячий образ жизни. Дух свободы, который чувствовался в нем, казался Гвен и манящим, и опасным. Он одновременно пугал и приводил ее в восторг. Все дороги мира были открыты Алексу.
И теперь он открывал их ей.
Гвен отважилась взглянуть на него. Он смотрел на нее в упор, и когда она подняла на него глаза, улыбнулся ей. «Да, ты застигла меня врасплох, — как будто говорила эта улыбка. — Я действительно давно разглядываю тебя». Гвен охватил трепет. Она едва дышала, чувствуя, как в глубине души шевелится страх.