— Вы хотите, чтобы она изменила мужу? — ужаснулась Гвен. — Бедный дядюшка Генри…
— Ваш дядюшка Генри не обращает на свою жену никакого внимания. Вообще-то я против адюльтера. Если уж ты имел глупость дать клятву верности у алтаря, то держи свое слово. Но Бичем сам не прочь сходить налево, поэтому если Эльма наставит ему рога, это будет только справедливо.
Гвен молча сверлила его негодующим взглядом.
Алекс рассмеялся:
— Вас обуревает праведный гнев? Но как бы вы предпочли поступить с Эльмой? Вы хотели бы, чтобы мы ее связали, сунули в сундук, и отправили в Англию? Вам это кажется более приемлемым? Если нет, то каким образом вы собирались уговорить ее отпустить вас со мной? «О, тетушка Эльма, — сказали бы вы, — благодарю вас за компанию и десятилетнюю заботу, но теперь я уезжаю крутить юбкой и сверкать трусиками перед молодыми людьми»?
Гвен вспыхнула:
— Разумеется, я бы так не сказала. Алекс, я всегда подозревала, что вы считаете меня тупой…
— С чего это вы взяли?
— Не перебивайте! Я не так глупа, как вам кажется. Все, чего мне хочется, — это немного свободы и независимости.
Алекс фыркнул.
— Ну конечно, где вам меня понять! — взвилась Гвен. — Для вас главное — умение манипулировать людьми.
На губах Алекса заиграла лукавая улыбка.
— Дорогая моя, ваше лицемерие переходит все пределы.
— Не понимаю ваших намеков!
— Я хочу сказать, что вы не имеете морального права упрекать меня в манипуляциях, поскольку сами частенько прибегаете к этому приему.
Гвен опешила:
— Это когда же я манипулировала людьми? Поясните!
— Ответьте на вопрос: каким образом вы стали любимицей лондонского общества? Вы приказали всем любить вас, и люди подчинились?
— Вовсе нет, я сдружилась с ними.
— Вот именно. Ваши друзья и поклонники прониклись к вам симпатией, поскольку это было для них естественно и выгодно. — Алекс отпил глоток вина. — Скажите, сколько свитеров вы обещали связать для сирот? Да, вы умеете подкупать людей!
— Подкуп и хорошее отношение к людям — две разные вещи!
Алекс постучал зубцами вилки для креветок по краю тарелки.
— Значит, вы считаете свой успех в обществе случайным? — спросил он. — По-вашему, любовь, которой вы пользовались в свете, явилась результатом вашей доброжелательности?
— Нет, конечно. Я не столь наивна. Вы как-то сказали, что все дело в моих трех миллионах фунтов. Не могу с вами не согласиться.
Вилка застыла в руке Алекса.
— Да, я упомянул об этом однажды. Но не следует придавать подобному обстоятельству слишком большого значения. Вы постоянно ссылаетесь на свое состояние, это неправильно. Люди могут подумать, будто деньги для вас — главная ценность и вы все меряете ими.