Он засмеялся, и его теплое дыхание коснулось виска Гвен.
— Как ты здорово меня осадила! Но прошу тебя: не пытайся блистать умом в присутствии Баррингтона. Он не ждет подобных перлов от королевы Пиратского берега.
Гвен состроила недовольную гримасу:
— Значит, ты все же решил остаться здесь?
— Мы можем поселиться в отеле в Каннах и приезжать в поместье оттуда, — сказал Алекс и коснулся ее талии. Гвен вздрогнула. — Когда ты, наконец, вживешься в свою роль? Нельзя же вздрагивать при каждом моем прикосновении. Люди это заметят! А вот стыдливый румянец тебе к лицу. Будет жаль, если ты избавишься от привычки постоянно краснеть.
Гвен упорно разглядывала стену, стараясь не смотреть на него.
— Но какой смысл жить так далеко от поместья? Ты же хотел собрать информацию о его владельце. Это будет легче сделать, живя здесь, в усадьбе.
Алекс погладил ее по бедру, и на этот раз Гвен не, вздрогнула от его прикосновения, чем была очень горда. Впрочем, внутри у нее все продолжало дрожать.
— Я не люблю, когда за мной шпионят, — сказал Алекс. — В этом все дело.
Его ладонь все еще поглаживала ее по бедру.
— Не надо дотрагиваться до меня сейчас, — промолвила Гвен. — Я больше не буду вздрагивать и ахать при каждом твоем прикосновении.
Ладонь Алекса застыла.
— Гвен…
— Лилия, — поправила она его. — Мы остаемся здесь. Иначе, зачем мы проделали такой долгий путь? Если за нами будут наблюдать ночью и не увидят того… того, что ожидают увидеть, мы сделаем вид, что повздорили. Хорошо? В таком случае мы и днем можем с прохладцей относиться друг к другу.
Гвен только сейчас осознала, что шпионские глазки стали ее спасением. Теперь у нее имелся серьезный повод отодвинуться на самый край кровати, поджав под себя предательские руки, которые могли сами собой потянуться к Алексу.
Алекс убрал руку с ее бедра.
— Я не думаю, что такое поведение разумно. Баррингтон воспримет это как возможность начать ухаживать за тобой.
— С этим я как-нибудь справлюсь, я уже взрослая девушка. У меня есть кое-какой опыт: не все джентльмены вели себя со мной благородно.
— Ну хорошо, пусть будет по-твоему, но если поведение Баррингтона станет опасным…
— Я знаю, — с досадой перебила его Гвен, — ты, движимый братской любовью, сразу же увезешь меня отсюда.
Заметив, что Алекс помрачнел, Гвен повернулась и прошла на враждебную территорию — в спальню.
Приняв по очереди ванну (Гвен настояла, чтобы ее поставили в будуаре), они оделись к ужину. Солнце уже садилось за горизонт, и на улице похолодало. Гвен накинула кашемировую рубиново-красную шаль поверх вечернего платья с глубоким вырезом. Алекс надел элегантный вечерний фрак. Гвен впервые видела его в подобном облачении. Алекс обычно не появлялся там, где соблюдался строгий этикет.