— Он превосходный обманщик, — отвечаю я, и Сара смеется. Но я не считаю это шуткой.
Остаток дня не ознаменовался ничем примечательным. Я иду в школу и забираю Джоша и Аву. Мы устало плетемся домой, дети ссорятся, моя голова раскалывается. Джош поверить не может, что я без пререканий разрешаю ему поиграть на моем телефоне, а я просто падаю на стул в кухне.
— Мамочка, заплетешь мне косичку?
Ава крутится и так и этак, выпрашивая желаемое.
Я достаю бутылку белого вина и бокал. Черт возьми, уже пять часов, что в этом такого?
— Не сегодня, солнышко. Мама плохо себя чувствует.
Это похоже на сообщение строителя о неизвестных вредителях, устроившихся в фундаменте, который я считала прочным, надежным и непоколебимым, и о том, что скоро от моего дома ничего не останется.
Я предлагаю Аве нарядиться во что-нибудь, и она вприпрыжку убегает. И вот я одна в своей кухне, королева пустого королевства. Вино кислое на вкус, но я продолжаю пить. Всю жизнь я хотела быть матерью. Мне нравились мои работы, я получала от них удовольствие, боролась за продвижение и повышение зарплаты, принимала ту или иную сторону в офисной политике, но это были работы, а не карьера, то, что помогало скоротать время перед началом настоящей работы. Сейчас двое моих детей уже ходят в школу, и жажда найти себя в чем-то другом становится все сильнее. Я понимаю, что это отчасти объясняется страхом — страхом, что я стану старомодной, отставшей от времени и отношений. Пол непрерывно вертится вокруг интересных идей. Может быть, я отстала. Я наливаю еще вина, сентиментальное копание в себе берет верх.
Услышав, что Ава громко спускается по лестнице в моих туфлях на высоких каблуках, я вытираю рукавом свитера слезы жалости к себе. Она медленно заходит в кухню, не снимая мои шпильки. На ней костюм Белоснежки, поверх которого натянуты сказочные крылья, на голове сверкает корона. Порой меня удивляет моя любовь к дочери.
— Ах, Ава, ты такая красивая!
— Я не могу его застегнуть.
Платье волочится за ней по полу. Я протягиваю руки, чтобы она подошла ко мне, но у меня уже не получится окунуться в ее детство и чистоту, чтобы частичка этого чуда передалась и мне.
— Это мой ремень. Ты можешь повязать его?
В своих идеальных ручках с маленькими ямочками на суставах пальчиков она держит шарф Пола с огромным кровавым пятном.
— Где ты это нашла? — Мой голос доносится словно издалека.
— В коробке с нарядами.
— Вот что я скажу: ты можешь взять мой ремень.
От восхищения Ава широко открывает глаза, а я снимаю с джинсов свой ремень.
— Специально для тебя.