* * *
Чертбыдрал еще долго не мог заснуть. Он лежал на куче дурно пахнущих шкур, бездумно уставившись куда-то в верхнюю часть своей палатки, туда, где сходились вместе связанные между собой шесты. Все это время его настырно будоражила мысль о том, а кто же он такой на самом деле. Совет добродушного Гарлига оставить этот вопрос в покое, может быть, и был дельным, но любопытство все равно брало верх и заставляло снова и снова копаться в глубинах своего сознания. Едва он закрывал глаза, как перед его мысленным взором проносились неясные картины каких-то древних битв, в ушах звенели отголоски ударов боевой стали, слышались крики и стонов раненых. Иногда вдруг возникали образы воинов, одетых в сверкающие золотом доспехи, каких-то странных, свирепых чудовищ, по мановению руки своих повелителей идущих в бой. Все это волновало его, заставляло сердце учащенно биться, а мозг работать с еще большим напряжением. Он был как-то причастен ко всем этим давно минувшим событиям, только вот как?
Но, увы, отдельные фрагменты эти напоминали собой развалившуюся мозаику и все никак не желали собраться вместе. Что было тому виной - мерзкий запах, исходящий от его временного прибежища, или сегодняшние события, разом окунувшие его в какую-то новую жизнь, Чертбыдрал не знал, но так или иначе спать он не мог.
-Да, Гарлиг был прав! - раздраженно буркнул он. - Если я сейчас же не успокоюсь и не очищу свою голову от всех этих бредовых мыслей, то тогда уж точно свихнусь окончательно. Как он там меня назвал? Потеряшкой? Вот уж точнее определения нельзя и придумать!
Он повернулся на бок и предпринял еще одну попытку заснуть, но что-то мешало ему. Что это было, интуиция или обостренное чувство опасности, трудно сказать, но Чертбыдрал вдруг чуть ли не кожей ощутил некую злобную угрозу, приближающуюся к нему откуда-то снаружи. Кто это мог быть? Он не был своим в стае орков. Кроме добряка Гарлига, доверять здесь он, в общем-то, не мог никому, тем более, что по смутным воспоминаниям к орочьему племени в прежние времена особой симпатии никогда не испытывал. Чувство опасности не проходило, а вслед за этим он услышал и звук осторожных, крадущихся шагов. Кто-то приближался к его палатке, причем старался сделать это тихо и незаметно.
Чертбыдрал замер, стараясь даже не дышать. Как бы то ни было, но теперь преимущество было на его стороне, поскольку он знал о своем недруге, а тот считал его крепко спящим. Полог, прикрывающий вход, медленно приподнялся, и в палатку просунулась уродливая голова старой Гурглы. Ее растрепанные, седые космы свисали до земли, глаза в темноте светились желтым огнем. В холодном свете луны тускло блеснул нож, зажатый в сухонькой, костлявой лапе.