— Для вентиляции — самое то!
— И что ж вы, красавица, проветриваете? — Галантный подземник с удовольствием рассматривал мою конечность, приправленную кружевами.
— Я не проветриваю! — Глупее я себя чувствовала только на литературной олимпиаде, когда попала туда вместо математической. — Я соблюдаю баланс тепла и холода! — О как завернула! Аж сама пришла в дикий восторг!
— Как это оригинально! — лукаво заметил Иртихал. — Не хотите ли спуститься ко мне вниз? И вместе пособлюдать этот ваш «баланс»?
— Да я бы с удовольствием. — Забыв про то, что у меня сейчас «кирпичная» физиономия, попыталась совместить вместе с ней еще и несчастную. Получился крошащийся кирпич. Жуткое, должно быть, зрелище!
— Тогда пойдемте? — подставил мне руку кренделем красавчик-мужчина, делая шаг в мою сторону.
— Не могу, — с сожалением призналась я. — У меня тут «железный занавес» и внутренняя оккупация!
— Что? — захлопал он на меня длинными черными ресницами.
— Выйти я отсюда не могу, — расшифровала я послание Юстасу от Алекса.
— Со мной, — напыжился Иртихал при всеобщем молчании, — вы сможете выйти куда угодно!
— Главное, потом не забыть войти обратно! — тихо, но очень эмоционально пробормотала себе под нос Севда.
Муж и жена сомкнули ряды, пресекая чужие поползновения.
Богиня громко сказала:
— К нашему величайшему сожалению, Илоночка не может принять ваше любезное предложение. У нее все расписано буквально до… мгновения. Даже в свой обеденный перерыв и то бедняжка трудится не покладая ног… Ой, простите, рук! Так что, может быть, в следующий раз как-нибудь зайдете. Лет через двести-триста… — Наступила каблуком мужу на ногу.
Терейн встрепенулся и запел:
— Да-да! Совсем зашились! Вот, видите, помогаем девушке в меру сил и возможностей, не щадя живота своего!
Бог смерти пристально посмотрел на плоский живот Терейна и кивнул, признавая, что для достижения такого эффекта нужно было немало потрудиться.
— Так, может быть, и я чем-то могу помочь? — выдвинул встречное предложение Иртихал и посмотрел на меня, как на сливочное мороженое. Я не растаяла, но была близка к этому состоянию.
Севда дала мне сзади хорошо ощутимый пендель и прожурчала:
— Ну что вы! Что вы! Тут всех дел-то на пару-тройку столетий! При Илоночкиной трудоспособности — оглянуться не успеете, как девушка освободится от трудов праведных!
— Тогда позвольте откланяться! — белозубо улыбнулся бог смерти, и я чуть не свалилась в его объятия спелой грушей. Но чуть-чуть не считается и на супружескую измену не тянет, хотя в мыслях я его раз несколько уже того… и в разных позах, и с вариациями. Прошу учесть для смягчения вины: это не я, это гормоны! И, добавлю, не фиг так под Кондрада мимикривать!