— Илона, — представилась я и наконец-то с душой отхлебнула большой глоток. Он потек в горло, доставляя мне заслуженное наслаждение. Я зажмурилась от удовольствия.
— А! — экзальтированно воскликнула богиня. — Возлюбленная Кондрада! Говорила я этому старому хрычу, что у меня все влюбляются — кто хочет и не хочет! Главное, знать, куда ткнуть! — Погрозила пальцем невидимому противнику. — У меня дезертиров и бегающих от армии призывников не будет!!! ВСЕ под контролем и на учете!
Одеялу, видимо, кофе оказалось мало. Я так закашлялась от неожиданности, что забрызгала все вокруг.
— Не поняла? — выдавила из себя после того, как меня бережно постучали по спине и вытерли выступившие слезы кружевным платочком. — Это как?
— Что «как»? — подняла четко очерченные брови красотка. — Ткнуть?
— Влюбиться! — рявкнула я. Мир рушился прямо на глазах. Причем на моих в первую очередь! И мне это совершенно не нравилось. — Вы хотите сказать…
— Давай перейдем на «ты»! — перебила меня богиня. — Я еще не такая старая. Почти что твоя ровесница. Всего-то навсего шестьсот годочков исполнилось… с хвостиком.
Про «хвостик» я уточнять не стала, мне вполне хватило слов «шестьсот» и «ровесница»! Но даже не это приводило меня в уныние, а осознание того, что Кондрада заставили меня полюбить. Эти слова скребнули по сердцу и с мясом вырвали оттуда уверенность в его чувствах. И как мне с этим теперь жить?!
— Давай! — кивнула, не споря и горя желанием выяснить все. — Это ты приказала Кондраду в меня влюбиться?
— Не совсем так, — замялась богиня. — Мы поспорили с братом…
— С ке-э-эм? — Кружевная оборка от наволочки издала жалобный треск и осталась у меня в руках. Подскочившие парфенушки грозно посмотрели на Севду, вытерли мое лицо, поменяли подушки и одеяло, вручили новую кружку с кофе и булочку, снова грозно поглядев на богиню.
— Хозяйке нужно кушать! — пискнул один из мохнатиков. — Она очень худая!
— Да-да, конечно, малыш, — покладисто согласилась блондинка и собственноручно завязала у меня на шее салфетку. — Кушай, дорогая!
Ага… кушай! Да тут крошка в горло не полезет!
— Ты держала пари с братом. А брат у тебя кто? — Я возвратила нетронутым свой завтрак огорченно заохавшим волосатикам и сорвала душившую меня салфетку. Или это меня душили слезы?
— Рицесиус, — захлопала длинными, загнутыми ресницами блондинка. — Сводный, через папину первую жену. У нее был сводный брат. Вот его старший сын неудачно в первый раз женился, и уже его вторая жена родила Рицесиуса.
Офигеть! Это только мне кажется, что я в дурдоме с генеалогическими корнями?