двух ординат или для приравнения дуги бесконечному числу бесконечно малых прямых линий она не может сделать ничего иного, как начертить две прямые линии
одну вне другой или провести в дуге прямые линия, но
различные от нее; для постижения же бесконечного, к которому она тем самым приходит, она ссылается на
представление.
>{33}То, что ближайшим образом побуждает к такой попытке, есть преимущественно то количественное отношение, в котором должны взаимно состоять общность, частность и единичность; общее считается шире частного и единичного, а частное шире единичного. Понятие есть конкретное и богатейшее (по содержанию), так как оно есть основание и полнота предыдущих определений, категорий бытия и определений рефлексии; поэтому последние, конечно, также входят в него. Но природа его совершенно искажается, если они удерживаются в нем еще в их отвлеченности, если более широкий объем общего понимается так, что оно есть большее или большее количество, чем частное и единичное. Как абсолютное основание, оно есть возможность количества, но равным образом и качества; поэтому они рассматриваются в нем вопреки своей истине, если полагаются единственно в форме количества. Так далее и определение рефлексии есть нечто относительное, в коем имеет видимость его противоположность; оно не есть во внешнем отношении, как некоторое количество. Но понятие есть более, чем все это; его определения суть определенные понятия, оно само по существу есть полнота всех определений. Поэтому совершенно несоответственно для понимания такой внутренней полноты прибегать к числам и пространственным отношениям, в коих все определения между собою внеположны; они суть, напротив, последнее и худшее средство, могущее быть для того употребленным. Отношения природы, как, напр., магнетизм, отношения цветов, были бы для того бесконечно высшими и более истинными символами. Так как человек обладает языком, как своеобразным для разума средством обозначения, то является тщетным предприятием искать менее совершенного способа изложения и мучиться из-за него. Понятие, как таковое, может по существу быть усвоено лишь вместе с духом, которого оно не только есть собственность, но и чистый он самый. Напрасно желать упрочить оное посредством пространственных фигур и алгебраических знаков для потребностей внешнего видения и чуждого понятию механического употребления, некоторого счета. И все другое, что должно служить символом, способно самое большее возбуждать чаяния и отзвуки понятия, как символа божественной природы; но если серьезно намереваются выражать и познавать таким образом понятие, то