— Он что, двор охраняет? — спросил Ларцев.
— О нет! Его во двор и не выпускают, только на прогулку. Трезор охраняет ночью комнаты. Я сейчас найду снимок, где он лежит в дверях. Да вот он, посмотрите!
Внимательно изучив снимок, Базов передал его Ларцеву, многозначительно посмотрел на своего помощника и спросил:
— Кого же Трезор подпускает к комнатам?
— Только Бюхнера и Фишера. Больше к комнатам никто не может подойти.
— Разве вас собака не пропустит? Она ведь вас знает? — спросил Ларцев.
— Трезор приучен только к Бюхнеру и Фишеру, но на прогулках слушает и меня.
— А что они там хранят, в этих комнатах? — спросил Базов.
— Я иногда бывала там по вызову, только днем. У Бюхнера хранится книга коммерческих расходов. Что это за расходы, мне неизвестно. Просто записываю: израсходовано тогда-то, таким-то — и указываю сумму. Потом даю расписаться лицу, производившему расходы.
— Чьи же там подписи?
— Бюхнера, Фишера, Рединга, Шмидта… Я могу сделать выписку этих «расходов», — предложила Маринова. — За прошлую неделю все помню. А в книге только за тридцать второй год. Остальные расходные книги уже отправлены в Берлин.
— Почему же они так тщательно охраняют свои комнаты? — задумчиво проговорил Базов. — Что они там держат?
— Я точно не знаю. Возможно, какие-то деловые записи. У Бюхнера, я видела, хранятся деньги. Однажды при мне он достал из стола пачки банкнот. Я видела иностранную валюту и советские купюры.
Ларцев отметил про себя, что в деловой части беседы Маринова держится по-другому. Куда девались поговорки, размеренная речь. «Вышколила ее жизнь действительно крепко, — подумал Ларцев. — Сдержанна, точна, кратка. Ни слова лишнего… Какая же она настоящая? Та или эта? Вернее всего, и та и эта. Просто сейчас перед ней другая задача, другой смысл в разговоре. Стоит спросить мнение Базова».
— Ну вот, на сегодня все. — Базов протянул Мариновой руку, просто, по-товарищески.
Она ответила крепким рукопожатием.
Ларцев появился в кабинете Базова с веселой улыбкой и положил перед ним стопку фотографий.
— Вот, полюбуйтесь, Леонид Петрович! Это снимки из дневниковых тетрадей Фишера. Всего их оказалось девять. А вот, пожалуйста, пять снимков из записной книжки Бюхнера — тут закодирована вся русская агентура.
— Ну что ж, посмотрим, что они там записали…
— Теперь все как на ладони, Леонид Петрович! Читаю перевод записей: «Златоустовская электростанция — авария с крупным мотором. Остановлен прокатный стан цеха. Сведения о производстве. Деньги — 3000 рублей — май, 5000 рублей — июнь. В. Орлов — зав. электростанцией». Видите, как у них все аккуратно записано, — восхищенно заметил Ларцев.