— Не нужно клятв, я и так верю.
— Или конем. Мне всегда нравилось, как они ходят. Не покидая двухмерной доски, они как бы перемещаются в трехмерном пространстве. А еще ладьей — мне всегда нравилась ее грубоватая напористость. И ей тоже по силам нечто, если вдуматься, трехмерное, правда всего один раз. Я имею в виду рокировку. Слоны же… слоняются, ходят вокруг да около, словно скользя меж фигурами, и проходят сквозь их порядки, будто нож между ребрами. Король же, по сути дела, просто обуза.
— Я имела в виду двух разноцветных слонов, и к тому же разнопольных. Представь, они на доске одни-одинешеньки, никаких других фигур нет.
Кивком головы я дал знать, что понял наконец ее мысль.
— Им никогда не сойтись, — проговорил я. — Они могут вечно ходить мимо друг друга, но не коснутся друг друга. Они вроде бы стоят на одной и той же доске, однако фактически это не так. Совершенно не так.
Слегка наклонив голову набок, она посмотрела на меня из-под приопущенных ресниц.
— Тебе так не кажется?
— Пожалуй. А ведь то же самое происходит и с нами. Да?
— Наверное. А может, вообще со всеми мужчинами и со всеми женщинами. Со всеми людьми.
— Никогда? И нет исключений? И нет никакой надежды? — Я постарался произнести это как можно более беззаботно.
Она взяла в одну руку мой орган, а другую, выпростав из-под головы, положила на свой.
— Мы сходимся тут, — улыбнулась она (причем одной из тех улыбок, подумал я в тот миг, какие могут заставить вас вообразить целую вселенную и тут же осветить ее, какие способны озарить жизнь сразу двоих; такая улыбка в силах озарять бесконечность, и не одну). — Чем сейчас и следует заняться.
— Никки! Боже мой! Что ты наделала?
— Верховена недооценивают? — Я задумался, — Это как, как это?
— Хендри. Из «Астон-Виллы». Похожи, как близнецы.
— Онанизм — и чего это его так ругают?
— Анекдот: тук-тук…
— Слова без дел — как штанов не надел.
— Ну тебя к черту, он сел на мель у горы Арафат.
Крейг справлял в своей хайгейтской квартире хогманай — шотландский новый год.
— Привет, Кен! Что? Ах да, я подстриглась. Нравится?
— О нет! Твои волосы…
— Всего лишь стали немного короче. Легче мыть. Другие.
— Почти черные с каштановым отливом. Ты рехнулась!
— Ты говоришь точь-в-точь, как мой папа.
— Но у тебя же были красивые волосы!
— Почему были? Ну, спасибо тебе.
— Подумай о концовке «Вспомнить все», — (Я усмехнулся.) — Ну то-то.
— Ты не нукай! Да еще с таким довольным видом, вроде доказал чего. Объяснись, мужик, чего ты имел в виду?
— Как ты воспринял все происходящее на экране, и вообще, об чем там в конце речь?