Вечером они поехали на прием к жене румынского посла Сильвии Гелоу. Сильвия была и по характеру, и по внешнему виду прямой противоположностью Эдит. Черноволосая, как большинство румынок, с высокой и стройной фигурой, она одевалась строго, но со вкусом. В тот вечер на ней было черное бархатное платье с глубоким декольте. Черный цвет подчеркивал белизну ее кожи.
Только тут, на приеме у Гелоу, Эдит узнала о войне с Россией. Взволнованная, она почти подбежала к Футу:
— Немцы напали на Россию! — скороговоркой выпалила Эдит.
— Еще одна война? Сколько можно? — невозмутимо заметил англичанин.
Вечер стоял душный. Настежь открытые окна, выходившие в сторону Альп со снежными вершинами, не смягчали жары.
Немного освободившись от гостей, Сильвия подошла к Александру с бокалом шампанского в руке. Оно искрилось на свету. Фут тоже держал бокал с шампанским.
В отличие от Перро муж Сильвии был по-южному ревнив и подозрителен, поэтому ей приходилось глубоко прятать симпатию, которую она питала к англичанину.
Высокий мужчина во фраке и стройная женщина в черном платье стояли с бокалами в руках, улыбались друг другу, и никто бы не мог подумать, что они, а вернее, она говорила о таких серьезных вещах:
— Вы не верили, что немцы скоро нападут на русских. Маршал Антонеску будет с Гитлером. Мне страшно, Александр.
— Чего вам бояться, дорогая?
— Пламя войны охватило почти всю Европу. Оно доберется и сюда!..
— Швейцария — благословенный уголок. Я думаю, Бог этого не допустит.
— Но разве вы не знаете, что Гитлер считает Берн, Базель и Цюрих немецкими городами?
— У этого господина завидный аппетит. Но как бы война с Россией ему не испортила его.
— Вы верите, что Россия сможет долго продержаться?
— Я думаю, что моя страна поможет России.
— А если бы вы сейчас были в Англии, вас бы призвали в армию?
— Я уже говорил вам, я белобилетник. Иначе я бы не стоял здесь с вами.
— Подумать только: мы принадлежим с вами к двум враждующим державам. Какая нелепость!
— Война вообще нелепость. Я бы собрал всех зачинщиков войны и высадил на необитаемый остров. Пусть бы они там перегрызли друг другу глотки.
В это время в зал вошли музыканты, приглашенные Сильвией Гелоу.
— Простите, я должна заняться концертом.
Гости стали рассаживаться. Александр Фут занял место в большом удобном кресле.
Перед концертом Сильвия Гелоу сказала несколько слов о композиторе, музыку которого им предстояло послушать. Румынский композитор Сигизмунд Тоцуда — воспитанник Клужской консерватории и музыкальной академии «Санта Сесилия» — был еще довольно молод. Ему исполнилось всего тридцать три года. Однако не только в Румынии, но и за рубежом его музыка пользовалась успехом. Этот успех объяснялся тем, что композитор опирался в своей работе на национальные фольклорные мелодии.