«Ну все. Все, что помнил, написал», — подумал, убирая тетрадь в сторону.
В это время дверь отворилась, и палату проскользнула Маша, вслед за ней вошла санитарка, неся тазик с мыльной водой.
— Что, уже обед? Так я столько не съем, — со смешком предупредил я, глядя на тазик. И тут же мысленно поморщился — смех вызвал боли в груди и в ноге.
— Обед через час, а сейчас водные процедуры, — ответила Маша.
Я постоянно шутил, отвлекаясь. Мне не хотелось показывать, что мне больно.
Быстро и качественно помыв меня, женщины удалились. Прежде чем закрыть дверь, Маша сообщила:
— Вечером будем менять повязки на руке и боку.
— А гипс?
— Нет, ногу мы еще долго трогать не будем. Отдыхайте, — мило улыбнувшись, добавила она.
Хотелось по-гусарски провести рукой по усам, мол, вон я какой мужчина, но передумал из-за отсутствия оных.
«Умею я девушкам нравиться», — подумал я, после чего поморщился. Теперь можно, уже никто не видит.
После плотного обеда в мою палату вошел особист, сопровождая очередного посетителя.
«Не посетитель!» — Чтобы это понять, хватило одного взгляда. Это был майор ВВС с кобурой «Маузера» на боку.
Я с интересом рассматривал визитёра, пока не обнаружил, что являюсь объектом точно такого же пристального внимания.
— Вячеслав, познакомься. Это майор Архипов Павел Петрович. Он и будет теперь твоим куратором, — взял слово Путилин.
— Куратор? Но я думал, со мной будет работать человек товарища Сталина.
— А я и есть тот, кто вам нужен, — произнес гость.
— Наверное, и документы у вас в порядке? — насмешливо поинтересовался я.
— Конечно, — ответил он, подходя ближе.
Подхватив дневник со стула, он убрал его на тумбочку, присев на освободившуюся мебель, закинул ногу на ногу и достал из планшета пару листов.
«М-да. Документы в порядке. Даже очень в порядке!» — ошарашенно подумал я. Теперь было понятно, почему Путилин выражал майору такое почтение.
Бумаги были очень серьезными. Теперь стало понятно, как выглядят личные порученцы товарища Сталина.
— Хм, все в порядке, — возвращая документы, кивнул я.
Путилин, как будто получив незаметный сигнал, распрощался и вышел из палаты, оставив нас одних.
— Вячеслав.
— Павел… Петрович.
Хотя майор был старше меня всего лет на десять, я обращался к нему только по имени-отчеству.
Рукопожатие было крепким, но не сильным — порученец прекрасно знал, в каком я состоянии. Несколько секунд мы изучали друг друга. При рукопожатии обнаружилось отсутствие у майора двух пальцев. Теперь стало понятно, что он делает в тылу.
— Мне бы сперва хотелось узнать, что вы обо мне знаете, — осторожно спросил я, легонько массируя раненую руку.