Вот так с тех пор и заведено, барчук, что разделен мир земной надвое, и граница аккурат но Пятому кресту проходит, И воюем мы с княжеством Литовским во имя Божие век за веком, и они с нами за веру лживую воюют. А нам, барчук, с того времени озеро крестное осталось, что рядом с усадьбой лежит, да рубеж, Богом для суда поставленный.
– Где же этот рубеж, Пахом? Мы до него уже доехали?
– Ты, сынок, видать, слушал плохо, – вмешался боярин. – Земли наши Господь разделил ясно и понятно. Земли людей, кто выстоял перед искушением диявольским, ако Спаситель в пустыне, дубами означены. А тех, кто продался – соснами. Нетто забыл? А граница сия всего в версте от усадьбы нашей проходит, коли на закат скакать. Помнишь, где боры сосновые в нашем имении начинаются? Дед твой еще жив был, рубежи московские аккурат по тому месту и тянулись. Граница с Литовским княжеством. Полвека прошло. А ныне, волей Божией, рубежи мы на закат ужо на две сотни верст сдвинули. Стало быть, не иссякла еще сила Господня, одолеваем схизматиков. Настанет час – вся земля веру истинную примет!
– А сейчас мы на московской земле али на литовской?
– В порубежье, сынок. Я же в трактаты мирные не заглядывал. Себеж, знаю, наш. А Свей – ужо литовский. Сказывали, по берегу озера Свойского рубеж считается.
– Название странное.
– О прошлом веке свеев несколько к князю под руку попросились. Одному из них озеро сие с островом и деревни ближние на кормление государь отвел… Однако смеркается. Все едино сегодня до озера не доберемся. Вторуша! Скачи вперед, место для привала присмотри. Поутру к литовцам въедем.
***
Стоявшая возле Свеи порубежная стража мало чем отличалась от московской. Разве только у двоих дозорных поверх кафтанов красовались матовые кирасы, да вместо копий в руках у них были алебарды с непропорционально крохотными топориками.
– Куда путь держим, господа хорошие? – поинтересовался литовский старший в высокой шапке «пирожком» с приколотым сбоку ярко-сиреневым, с красным кончиком пером. Наверное, петушиным.
– По приглашению князя Ивана Крошинского едем, боярин, – кивнул с седла Василий Ярославович. – Подарки богатые князь обещал. Оттого и возки с собой катим.
– Князь хоть ведает, что подарки надобно готовить, али дружина такая для напоминания идет?
– Иван Крошинский на сестре моей Аглае женат, боярин. Нешто родичу железом о чем-то напоминают?
– Иного родича не то что железом, веревкой пеньковой встретить хочется, – вздохнул порубежник и махнул рукой: – Проезжай!
– Однако… – покачал головой Андрей. – Почти взвод при полном вооружении через границу идет, а стража смотрит, будто так и надо.