– Мох в припасах поищи и тряпицу чистую. Дырки мне замотай, - выставил руки Зверев. - Сколько их там оказалось?
– Шестеро. Разве ты не видел?
– Считать было некогда. Ты скоро?
– Бегу, княже, бегу! - Холоп затянул узел вещмешка, с березовым туеском поспешил к господину.
– Татары знатные были?
– Вроде как и нет… - Открыв коробочку, Никита оторвал пучок серого сухого мха, прижал к пальцу, быстро обмотал сатиновой лентой. - Одежда не дорога, перстней нет совсем. Я не видел. На охоту, видать, катались. Трех зайцев с седла одного Мефодий снял. Ныне будем с ужином. А как возвертались - сами, что зайцы… Готово!
– Спасибо, - кивнул Андрей.
– И чего теперь делать с нехристями, князь?
– А чего? Разденьте догола, отволоките от дороги подальше, дабы на глаза никому не попались, и бросьте. Ну, снегом присыпьте.
– Не по-христиански как-то.
– Не христиане и есть, - резонно возразил Мефодий, подойдя ближе. - Они с невольниками нашими эва что творят! Воронью кидают. Пусть и сами так же лежат. Княже, глянь, чего мы в сумке у одного нашли…
Холоп протянул золотую прямоугольную пластинку в два пальца шириной и в мизинец длиной, с крупными буквами арабской вязью.
– Это деньги османские, - вернул золотой холопу князь. - Себе оставьте, на баловство.
– Так ведь сие не мы, княже, - неуверенно глянул на Никиту холоп. - Ты их один порешил.
– Вам - деньги, что найдете, мне - коней и оружие. Все прочее: упряжь, одежду, седла - в костер!
– Нечто сабли оставишь? - неуверенно уточнил Никита. - А ну, заметит кто?
– Я уж думал, - вздохнул Зверев, - да добротные клинки выбросить рука не поднимается… Рискнем. Сабли не пищали, на дно саней спрячь, в тряпье запутай. Авось, обойдется. И лошадей заберем. Не резать же животину невинную? Здесь тоже не оставишь, крымчаки сразу сообразят, где пропавших искать. Коли и правда с охоты возвертались, значит местные, из Ак-Мечети. В Бахчисарае их коней знать никто не должен. Там и избавимся.
– Воля твоя, княже… С чего сеча-то началась, не скажешь?
– Не знаю, Никита. Вот те крест, не знаю…
Разумеется, поутру путники снялись с места как можно раньше - и втянулись на длинную узкую дорогу, что постоянно то забиралась по склонам, то скатывалась вниз, то снова забиралась, торопливо пересекая узкие долинки. К своему удивлению, Андрей не увидел здесь правильных горных хребтов, вытянутых ущелий, заснеженных вершин. Горы лежали беспорядочно, словно вытряхнутый из мешка мусор. Одни походили на окатанные голыши, другие - на плотно увязанные каменные столбики, третьи - на древесные пеньки, только диаметром в полверсты, а то и больше. Низин здесь было куда меньше, чем склонов, и создавалось впечатление, что именно их первопроходцы и берегли, уводя тракт как можно выше.