Вопреки своей внешности первого ученика выражался он нарочито грубо. Ему казалось, что это шикарно. В Париже, второразрядной столице, этот прием порой срабатывал, но все же не мог полностью скрыть банальной обыкновенности персонажа. Как бы он ни лез вон из шкуры, Тэн обычно казался именно тем, кем был на самом деле. Принарядившимся провинциалом, уроженцем Амьена. Ни шика, ни утонченности.
Конечно, у Жанны были свои причины испытывать к нему привязанность. Под его властностью, напускной элегантностью, вульгарностью таилось робкое существо, пытавшееся пустить пыль в глаза. Две детали выдавали его уязвимость. Неуверенная улыбка, которую он выбрасывал вперед движением подбородка, словно пускал по воде камешек. И выдающийся кадык, резавший глаз и в то же время завораживавший Жанну.
Они сделали заказ, затем Тэн склонился к ней:
— Знаешь Одри, стажерку, которая работает в исправительной палате?
— Толстуху?
— Можешь называть ее так, если тебе нравится, — сказал он обиженно.
— У тебя с ней что-то есть?
В ответ он победно улыбнулся.
— Мне этого не понять, — вздохнула Жанна.
Тэн сложил ладони в знак долготерпения, словно давая последний шанс обвиняемому, прежде чем засадить его в каталажку.
— Жанна, ты должна усвоить одну истину. Саму сущность мужского желания.
— Я в нетерпении.
— Большинство из нас бегает за красивыми, элегантными худышками типа манекенщиц. Но это только чтобы произвести впечатление на окружающих. А когда нам пора остепениться, когда на нас никто не смотрит, нас тянет к женщинам в теле, с округлыми формами. Мужчины предпочитают толстушек. Усекла?
— Во всяком случае, теперь я знаю, к какой категории принадлежу я.
При росте метр семьдесят три вес Жанны колебался между 50 и 52 килограммами.
— Только не жалуйся. Ты принадлежишь к тем, на ком женятся.
— Что-то я не замечала.
— Ты из тех женщин, с которыми приятно показаться на людях, кого водят в ресторан, кому делают детей.
— Словом, мамаша.
Тэн расхохотался.
— А ты хочешь быть еще и шлюхой? Не многовато ли?
Задетая и польщенная, Жанна спросила:
— Ну и что ты собирался мне рассказать?
— В прошлое воскресенье во второй половине дня мы с этой самой Одри встречались у меня дома. Помнишь, как тогда жарило? Мы опустили ставни. Простыни хоть выжимай. Словом, еще та обстановочка… Ну, сама понимаешь.
— Понимаю.
— В пять часов зазвонил домофон. Натали, моя бывшая, привела детей. По воскресеньям я с ними ужинаю, а утром отвожу их в школу. Вообще-то обычно моя бывшая заявляется в семь вечера. Но в тот день отменили какой-то там спектакль, она и притопала на два часа раньше. А у меня в постели Одри, вот я и струхнул.