Только бы не отпугнуть его своей работой.
— Маркетингом, — нашлась она.
— В смысле?
— Я руководитель. Возглавляю пиар-агентство. Мы делаем буклеты, рекламные тексты. Ничего особенного.
Феро указал на скамью. Они уселись. По садам расползались сумерки, вырисовывая каждую деталь, придавая предметам плотность. Темнота была созвучна настроению Жанны, с радостью погрузившейся в эту глубину, в эту густоту.
Феро продолжал голосом, который словно напитался вечерним сумраком:
— Главное — ежедневно, ежеминутно любить свое дело.
— Нет, — не задумываясь отозвалась она. — Главное — это любовь.
И тут же закусила губу от досады, что сморозила подобную глупость.
— А вы знаете, что вы совершенно по-особому говорите «нет»?
— Нет.
Феро рассмеялся от души.
— Вот опять вы это сделали. Вы чуть-чуть поворачиваете голову, но не до конца.
— Все потому, что я не умею говорить «нет». Никогда не дохожу до конца.
Он ласково взял ее за руку:
— Никогда не говорите это мужчине!
Она покраснела. За каждой репликой следовала короткая пауза. Пауза, состоявшая из смущения и удовольствия. Так ласково с ней не говорили уже… Уже слишком давно!
Она постаралась задержать это мгновение, поддержать разговор, не утонув в блаженстве.
— Ну а как вам вся эта стирка? — через силу спросила она.
— Какая стирка?
— Вы ведь стираете грязное белье своих пациентов, верно?
— Да, можно и так сказать. Иногда бывает нелегко, но эта работа — моя страсть. Только ради нее я и живу.
Эти слова показались ей хорошим знаком. Ни жены. Ни детей. Она уже жалела, что солгала ему. Ведь то же самое она могла бы сказать и о своей работе. Два увлеченных профессионала. Два свободных сердца.
— Вы могли бы назвать главную причину этой своей страсти?
— Вы подвергаете психоанализу психоаналитика?
Она молчала, дожидаясь его ответа.
— Думаю, больше всего мне нравится, — сказал он наконец, — быть в центре всего механизма.
— Какого механизма?
— Механизма отцов. Отец — ключ ко всему. Его тень всегда лежит в основе личности ребенка, его поступков и желаний. Особенно в том, что касается зла.
— Боюсь, я не совсем вас понимаю.
— Представьте себе настоящее чудовище в человеческом обличье. Существо, которое и человеком-то не назовешь, настолько ужасными представляются его поступки. Например, Марка Дютру. Помните его историю?
Жанна кивнула. Если бы Дютру орудовал в Иль-де-Франс, ей бы, возможно, пришлось вести его дело.
— Нам не понять действий такого преступника. Он уморил голодом девочек, которых держал в подвале. Он их насиловал. Торговал ими. Некоторых закопал живыми. Этому нет оправдания. Но если вы пороетесь в его истории, то найдете там другое чудовище — его отца. У Марка Дютру было кошмарное детство. Он и сам жертва. Таких примеров сколько угодно. Ги Жоржа бросила мать. А мать Патриса Алегра использовала его в своих сексуальных забавах.