- Уильям, старший сын, сказал мне, что мать всегда давала одно и то же объяснение, выходя утром к столу с распухшим глазом или разбитой скулой: она, дескать, забыла надеть очки и наткнулась на дверь. Так она натыкалась на двери раз, а то и два в неделю. "Я даже не подозревал, что у нас в доме столько дверей", - сказал Уильям.
- Г-м-м, - произнес Холмс. - Приятный мужчина. И сыновья не захотели положить этому конец?
- Она им запретила, - сказал Лестрейд.
- Патология, - проворчал я. Муж, способный избивать свою жену, вызывает чувство гадливости; жена, позволяющая такое, вызывает не меньшее отвращение и в то же время составляет загадку.
- Впрочем, в ее безумии просматривалась определенная система, - заметил Лестрейд. - Система и то, что можно назвать сознательным терпением. Дело в том, что она была на двадцать лет моложе своего мужа и повелителя. Кроме того, Халл сильно пил и любил поесть. К семидесяти годам - пять лет назад - он страдал от грудной жабы и подагры.
- Переждать, когда закончится шторм, а затем наслаждаться сиянием солнца, - образно заметил Холмс.
- Да, - кивнул Лестрейд, - но эта идея завела в ад многих мужчин и женщин.
Халл заранее принял меры, чтобы членам его семьи были известны как размеры его состояния, так и условия, оговоренные им. Родные Халла практически были его рабами.
- Связанными условиями завещания, - пробормотал Холмс.
- Совершенно верно, старина. К моменту смерти состояние Халла составляло триста тысяч фунтов стерлингов. Он даже не просил членов своей семьи верить ему на слово; раз в квартал его главный бухгалтер приходил к нему в дом и отчитывался в финансовых делах фирмы "Халл Шиллинг", хотя он сам твердо держал в руках шнурки, которые стягивали кошелек.
- Сущий дьявол! - воскликнул я, подумав о жестокосердных мальчишках, которых иногда можно увидеть в Истчипе или на Пикадилли, мальчишках, которые держат перед носом голодной собачки лакомство, чтобы заставить ее служить, а потом засовывают его себе в рот перед печальными глазами несчастного животного.
Скоро выяснилось, что это сравнение еще ближе к истине, чем я думал.
- После его смерти леди Ребекка должна была унаследовать сто пятьдесят тысяч фунтов; Уильям, старший сын, - пятьдесят тысяч; Джори, средний сын, сорок и Стивен, самый младший, получил бы тридцать тысяч фунтов. - А остальные тридцать тысяч? - поинтересовался я.
- Далее идут небольшие суммы, Уотсон: кузине в Уэльсе, тетушке в Бретани (между прочим, ни одного цента родственникам леди Ребекки), пять тысяч распределяются между слугами. Ах да, вам это понравится, Холмс: десять тысяч фунтов - приюту миссис Хэмфилл для брошенных котят.