— И зачем только я пускаю в свой клуб дешевых бабников вроде тебя?
— Чем я заслужил подобное внимание?
— Помнится, я высказалась достаточно ясно.
Похоже, Саша однажды уже запретила ему приходить на ее вечеринки.
— С тех пор много воды утекло, — бросил он пробный камень.
— От слухов нелегко отделаться.
Она говорила с легким креольским акцентом. Ей удавалось от него избавиться, когда она обращалась к своей пастве, но сейчас, в этом поединке с глазу на глаз, он возник снова. Шаплен попытался спровоцировать ее, разыграв то ли бывшего, то ли потенциального любовника:
— Для тебя только твой клуб имеет значение, верно?
— А что еще? Мужики? Не смеши меня.
— Но ведь любовь — твое золотое дно.
— Не любовь, а надежда.
— Тут я с тобой согласен.
Саша шагнула к нему:
— Чего тебе надо, Ноно? После всего ты заявляешься сюда как ни в чем не бывало!
— Да что такого я натворил?
Саша безнадежно покачала головой:
— Ты пугаешь женщин. Бросаешь тень на других мужчин. А мне ты действуешь на нервы.
Он указал на бар в серебристых отсветах:
— Не против, если я выпью чего-нибудь, кроме твоего синего пойла?
— Будь как дома, — сдалась она, возвращаясь к своим картонкам.
Шаплен зашел за барную стойку. Там лежала сумка Саша. Он заметил ее еще на входе. Антрацитово-серая «Биркин» от «Гермес». Классический трофей парижанки, пробившейся наверх.
Он притворился, будто выбирает бутылку. Уже входили первые гости, отодвигая тяжелый занавес над входной дверью. Ловко подхватив два коктейля, Саша двинулась им навстречу.
Шаплен взял «Биркин» и заглянул внутрь. Там лежал бумажник. Удостоверение личности. Настоящее имя Саша — Вероника Артуа. Проживает на улице Понтуаз, 15, в Пятом округе. Запомнив адрес, он убрал все обратно в сумку. А теперь — ключи.
— Ты что делаешь?
Саша стояла по ту сторону стойки. Светло-зеленые глаза приобрели оттенок нефрита. Он водрузил бутылку на стойку.
— Коктейль собственного приготовления. Хочешь попробовать?
Не отвечая, она оглянулась на смущенных гостей, с бокалами в руках рассевшихся на двух разных диванах. Долг призывал ее, но она еще не разобралась с Шапленом.
— Что это ты затеял, Ноно? Чего вынюхиваешь?
— То же, что и раньше.
— Вот-вот. Как всегда, непонятно что.
Шаплен открыл бутылку и плеснул себе в бокал. Ключи он успел сунуть в карман, но «Биркин» на месте уже не было — она свалилась к его ногам. Саша ничего не заметила. В бледном свете она сверлила Шаплена взглядом. Ему хотелось бы разглядеть в нем ностальгию, скрытую грусть — что-то, говорящее о старых добрых временах, но он выражал лишь тревогу и ярость.