Солнце клонилось к закату.
Дохляк сидел на скамейки напротив своего дома. Специально не прятался — хотел, чтобы «архаровцы» его заметили.
Он боялся и не боялся. Пугала мысль о поиске нового места, пугала обмотанная рука, но — не «архаровцы». Хотя внутри подленький голосок нашептывал о новом жилище. Просил… Дохляк не хотел его слушать.
Живой мертвец поднялся со скамейки и направился к своему подъезду, но переступить через порог не решился — смотрел, как ползал жучок по ржавой трубе.
Жучок-паучок.
Он шевелил усиками и лапками. Хитиновая спинка поблескивала на свету, переливалась всеми цветами радуги.
Дохляк знал, что похож на эту букашку. Некто-самый-главный наверняка также смотрел на него и радовался слабости мертвяка — ведь в любой момент можно раздавить неугодного таракана.
«Зачем «архаровцы» оставили меня в живых? И означает ли это, что больше не тронут?»
Не тронут жучка-паучка.
Дохляк оглянулся.
Никого.
Некая сила не пускала его в дом. Сила из прошлого.
Дохляк попытался испугаться. Он хотел стать зайкой-боякой, а не жучком-паучком.
Мертвяк отвернулся от насекомого и пошел в сторону магазина.
Пошел вальяжно, нарочито наслаждаясь каждым шагом. Дохляк пытался любоваться красотой увядающего дня. Жаль птички не пели.
За поворотом, ведущим на рынок, мертвяк заметил «архаровца».
Монстр сидел на корточках и возился с граммофоном. Со спины эта тварь могла показаться человеком. Одежда была безупречно чиста и пахла абрикосовыми духами (если подойти к чудовищу поближе, то запах парфюма сменится запахом гнили). Все пальцы чудовища были покрыты черными волосками, и даже на ладонях виднелась поросль. Но если посмотреть в лицо…
(Одна из особенностей: «архаровцы» слушали только «Темную ночь» или «Случайный вальс» в исполнении Утесова).
Монстр обернулся и взглянул на Дохляка.
Дохляк не прятался.
Не хотел. Устал.
«Архаровец» не сводил взгляд с мертвяка. Его хоботок подрагивал, из глаз стекала сине-зеленая слизь.
Наверное, монстр удивился наглости живого трупа.
«Архаровец» отвернулся от него. Будто не заметил. Дохляк никак не ожидал подобной реакции.
«Все страньше и страньше», — подумал он.
Дохляк пошел дальше к магазину, часто оборачиваясь в сторону монстра.
Тысячу раз он видел как «архаровцы» — все быстрые и непоколебимые, — раздирают живых мертвецов. Никогда не забудет, как из глаз некоторых тварей выходила жирная зеленая слизь, что казалось, будто на них очки. Никогда он не забудет, как трещит кожа, когда ее разрывают. Не забудет, как гудят твари, как наслаждаются мучениями жертвы.
Твари красивы в своей жестокости.