Часовые в страшном испуге, испытывая отвращение, открыли огонь по ожившему трупу бывшего чемпиона местной школы, подающего второй линии команды «Все звезды», и разнесли его на кусочки. Отдельные пули, выпущенные в панике, откололи осколки от его мраморного памятника. Лишь случайно, когда началась пальба, вооруженные мужчины стояли рассеянной группой; разделились бы стрелки на два крыла, как первоначально планировал Боб Даггетт, они скорее всего перестреляли бы друг друга. А сейчас не пострадал ни один островитянин, хотя Бад Мичум на другое утро обнаружил в рукаве своей рубашки подозрительную дыру.
— Не иначе зацепился о шип ежевики, — указал он. — Там, на том конце острова, такие густые заросли. — Никто не оспаривал это утверждение, но чернота вокруг отверстия заставила его жену подумать, что шип был очень крупного калибра.
Молодой Фурнье рухнул обратно в могилу и не поднимался, только его конечности рефлекторно подергивались… Но к тому времени волны шли уже по всему кладбищу, будто там происходило землетрясение, — но только там, только в одном месте.
Это началось примерно за час до наступления сумерек.
Берт Дорфман подсоединил сирену к тракторному аккумулятору, и Боб Даггетт щелкнул переключателем. Не прошло и двадцати минут, как большинство горожан явились на островное кладбище.
И едва не опоздали, сказал Дэйв Имонс, потому что несколько оживших трупов чуть было не скрылись. Старому Фрэнку Даггетту оставалось еще два часа до сердечного приступа, покончившего с ним как раз в тот момент, когда волнение стало утихать. Он расставил прибежавших на кладбище так, чтобы они не перестреляли друг друга, и последние десять минут кладбище на Дженни напоминало настоящее поле боя. К концу сражения пороховой дым был таким густым, что некоторые просто задыхались. Кислый запах рвоты перебивал запах дыма, только был острее и держался дольше.
* * *
И все равно некоторые мертвецы дергались и, словно змеи, ползали со сломанными позвоночниками — большей частью те, кто умер недавно.
— Берт, — спросил Фрэнк Даггетт, — у тебя наготове бензопилы?
— Наготове, — ответил Берт. И тут же продолжительный жужжащий звук вырвался у него изо рта, звук, похожий на стрекот цикады, проучивающейся сквозь кору дерева. Он содрогался в приступах рвоты, не отрывая взгляда от ползающих трупов, опрокинутых памятников, зияющих могил, из которых вылезли мертвецы. — Они в кузове грузовика.
— Заправлены бензином? — Синие вены выступили на черепе Фрэнка.
— Да. — Берт закрывал рукой рот. — Извините меня.
— Пусть тебя тошнит сколько угодно, — на деловой лад заметил Фрэнк, — только принеси сюда бензопилы. И ты… и ты… ты… и ты. — Последнее «ты» относилось к его внучатому племяннику Бобу.