— Ошибка? — Слова прелата подогрели обуревавшую ее ярость и отчасти вернули Магдалене гордость и чувство собственного достоинства. — Обвинение было тщательно и заблаговременно подготовлено. Доминиканцы никак не могли за один день выдвинуть против меня обвинение и выставить свидетелем зазывалу Форхенборна, это коварное чудовище! Кто вообще позвал доминиканцев?
Секретарь легата смиренно скрестил руки на груди и ответил:
— Чтобы не возводить напраслину ни на кого из ближних моих, речь может идти лишь об одном.
— Вы меня заинтриговали, господин дворцовый прелат!
— Я, конечно, не могу представить доказательства, но досточтимому господину Альбрехту Бранденбургскому пришлось бы весьма кстати, если бы святая инквизиция приговорила вас к сожжению на костре.
— Вы хотите сказать, что его курфюрстшеская милость принадлежит к тому сорту людей, которые испытывают наслаждение, когда другие гибнут в огне?
— Быть может, и это тоже, дева Магдалена. Греховному князю-епископу приписывают самые разные навязчивые идеи, и его дурная слава уже докатилась до Рима. Впрочем, мне представляется, что Альбрехт всего лишь воспользовался услугами доминиканцев, чтобы шантажировать вас.
— Это попрошу разъяснить мне поподробнее, господин дворцовый прелат! — Обращение Магдалены было не лишено известной иронии, причем вполне осознанной, уж она-то знала, что, хотя занимаемая им должность прельщала многих, сами слова «дворцовый прелат» ни в коем случае не являлись особой формой обращения, как было бы невозможно обратиться к великому понтифику «господин Папа».
Патричи пропустил мимо ушей ее сознательную оплошность и ответил:
— Это был бы не первый случай, когда во время процесса над ведьмами под пыткой или угрозами отправить на костер вырывались признания, которые обвиняемый никогда бы иначе не сделал.
— То есть, я бы призналась, что делила ложе с чертом. Могу вас успокоить, от одной мысли, что я могла бы связаться с мужчиной с копытами и бычьим хвостом, меня бросает в дрожь.
— Охотно верю, дева, и Альбрехт Бранденбургский наверняка тоже. Его скорее интересуют некоторые секреты, которые уже давно возбуждают любопытство и его святейшества Папы Климента VII. Однако прошу прощения, кажется, я уже рассказал вам больше, чем имел на то право. Меня послал папский легат, кардинал курии Джустиниани. Он просит вас о беседе.
«Кардинал папской курии Джустиниани приглашает меня, Магдалену Вельзевул, только что избегнувшую Божьего суда инквизиции, на беседу?» — Магдалена не понимала, что происходит в этом мире.