— Милорд, прошу прощения за то, что потревожил вас, но мне передали послание.
Нед отвечал не без раздражения:
— Передали послание? Кто? Разве приехал гонец? Мне ничего не сказали.
— Гонца не было, милорд, но пока я спал, на столе в моей обсерватории кто-то оставил резную деревянную шкатулку. Мои слуги никого не заметили, но вещицу, должно быть, принес кто-то из королевской дружины. У нас нет никаких других гостей с юга.
— Деревянная шкатулка, ты говоришь? — переспросила Кейтилин.
— Внутри оказалось несколько новых линз для обсерватории, сделанных, судя по всему, в Мире. Тамошние оптики не имеют себе равных.
Нед нахмурился. Кейтилин знала, что на подобные вещи у него не хватало терпения.
— Линзы, — проговорил он. — Какое отношение они имеют ко мне?
— Я задал себе тот же вопрос, — проговорил мейстер Лювин. — И решил, что в этом ларце скрыто нечто большее.
Кейтилин поежилась под тяжестью мехов.
— Линза — это предмет, помогающий нам видеть.
— Воистину это так. — Мейстер теребил пальцами наплечье, подобающее его ордену. Тяжелую цепь он носил под одеждой на шее, каждое колечко ее было выковано из другого металла.
Кейтилин вновь ощутила, как ужас зашевелился внутри ее.
— Так что же мы должны видеть более ясно?
— Об этом я спросил себя самого. — Мейстер Лювин извлек из рукава туго скатанную бумажку. — Истинное послание обнаружилось под дном, когда я разобрал шкатулку, в которой прибыли линзы, но оно предназначено не для моих глаз.
Нед протянул руку:
— Тогда дай письмо мне.
Лювин не пошевелился.
— Прошу прощения, милорд. Письмо направлено не мне и не вам. Оно адресовано леди Кейтилин, и только ей одной. Можно ли мне приблизиться?
Кейтилин кивнула, не заставив себя заговорить. Мейстер положил бумажку на стол возле постели. Она была запечатана небольшой нашлепкой из синего воска. Лювин поклонился и начал отступать.
— Останься, — приказал Нед суровым голосом. Он поглядел на Кейтилин. — Что это такое? Миледи, ты дрожишь.
— Я боюсь, — призналась Кейтилин. Протянув руку, она нащупала письмо. Меха упали, но женщина и не вспомнила о своей наготе. На синем воске была оттиснута печать дома Арренов — луна и сокол.
— Это от Лизы. — Кейтилин поглядела на мужа. — Письмо не принесет нам радости. Я чувствую в нем горе, Нед. Я ощущаю это.
Нед нахмурился, лицо его потемнело.
— Распечатывай.
Кейтилин сломала печать.
Глаза ее пробежали несколько строк. Буквы не складывались в осмысленные слова. А потом она вспомнила:
— Лиза не рисковала. Девочками мы придумали свой собственный язык.
— А ты можешь прочитать?
— Да, — согласилась Кейтилин.