Вы же знаете, — продолжал Куусинен со своим типичным финским акцентом в чистой русской речи, — что в результате упорного сопротивления финской армии, неподготовленности наших войск быстрая, в течение трех недель, победа не состоялась. В начале марта 1940 года из секретных источников стало известно, что Англия и Франция решили вступить в войну против Советского Союза на стороне Финляндии и для этого уже подготовили стотысячный экспедиционный корпус. При такой ситуации, на пороге большой войны с Англией и Францией, мы штурмом взяли город Выборг и тем самым понудили Финляндию подписать с нами мирный договор. В силу этих обстоятельств Англия и Франция изменили свои намерения, но и наш план советизации Финляндии по образу прибалтийских государств остался невыполненным, — без сожаления добавил Куусинен.
Чуть позже он сказал, что недавно, будучи в Москве на одном совещании, встретился со Ждановым[15] и Молотовым, и они обменялись мнением о будущей судьбе Финляндии, поскольку победа над Германией не за горами. Там он высказал свою личную точку зрения, что после войны Финляндию он хочет видеть суверенной демократической республикой, дружественной Советскому Союзу. Однако у Жданова была иная точка зрения.
Когда беседа о Финляндии закончилась, нам принесли чай. Отхлебнув глоток, Куусинен с большой грустью заговорил. Он поведал мне, что когда в 1941 году немцы подошли к Москве и началась эвакуация женщин и детей из столицы, он отправил вместе со школьниками одной московской школы своего внука на один из уральских заводов. Там старших школьников, в том числе и внука Отто Вильгельмовича, мобилизовали на работу в механический цех завода. В цехе было очень холодно и продували сквозняки. Внук вскоре заболел ангиной, а затем крупозным воспалением легких и умер.
— Это сын моей дочери Герты.
Я как мог успокаивал его, говоря, что сейчас в Советском Союзе почти каждая семья переживает утрату родного, близкого человека. Жестокая война не щадит и детей. Немного успокоившись, Куусинен сказал, что поскольку я выезжаю в Стокгольм и после подписания перемирия с Финляндией выеду прямо в Хельсинки на постоянную работу, то он просит меня все им сказанное о смерти внука сообщить Герте по выходе ее из концентрационного лагеря, куда ее запрятали на время войны.
Я, конечно, обещал это сделать, но заметил, что лучше будет, если он сам напишет письмо дочери и сообщит ей трагическую правду о смерти сына, а я постараюсь, насколько можно, облегчить ее горе.
На следующий день он вручил мне письмо.
Подходя к завершению своей оперативной подготовки, я приступил к изучению самой Швеции, где придется работать до выхода Финляндии из войны.