Сознание вернулось к Энн только в тот момент, когда Генри скользнул ладонями под накинутый на нее пиджак, и его пальцы оказались в опасной близости от ее груди. Она вырвалась из его объятий, испытывая отвращение к себе за то, что ей так не хочется этого делать. Он отпустил её сразу же, как только почувствовал сопротивление. Порывисто дыша, Энн смотрела на него, одинаково сильно ненавидя его и себя. Он имел наглость стоять здесь перед нею с идиотской улыбкой на лице! И поцелуй, от которого она едва не потеряла сознание, похоже, не произвел на него никакого впечатления. О, как же она его ненавидит!
— Теперь вы должны открыть мне свою тайну. Итак, ваше имя…
Дрожа от ярости, Энн сбросила его пиджак со своих плеч.
— Идите вы к черту! — прошипела она.
Подхватив юбки, чтобы не путались под ногами, Энн кинулась прочь от него и от своей предательской чувственности. Она слышала, как он что-то кричал ей вслед, в его голосе звучал смех. Энн бежала, пока не вспомнила, что окружающие могут увидеть ее в столь неподобающем виде. Она перешла на шаг и вошла в особняк с таким достойным видом, какой смогла принять, лишь один раз оглянувшись у двери в тайной надежде, что Генри последовал за ней. Увидев его идущим по направлению к веранде, она скорчила гримасу, прекрасно зная, что он не сможет ее разглядеть, глубоко вздохнула, чтобы окончательно успокоиться, и вошла в бальный зал. Беатрис мгновенно оказалась рядом.
— Что случилось? — спросила она, заметив горящие щеки и неестественно яркие губы подруги.
— Мы целовались, — ответила Энн с вызовом в голосе.
Глаза Беатрис вспыхнули, она отвела подругу немного в сторону и зашептала:
— Не может быть! Это было бы слишком хорошо! Он догадался, кто ты?
— Он и сейчас не догадывается, — уверенно заявила Энн, очень кстати забыв упомянуть, какое впечатление этот поцелуй произвел на нее саму. — Я внесла небольшое изменение в наш план на сегодняшний вечер. Надеюсь, ты не возражаешь.
Беатрис захлопала в ладоши.
— Как чудесно! Это просто чудесно!
— Я тоже так подумала. Даже если мы не сумеем воплотить план в целом, в моей памяти, по крайней мере, останется сегодняшний вечер — вечер моего триумфа.
— О, нет. Это же просто развлечение!
— Для тебя, вероятно, это забавно, — пробормотала Энн. Теперь, когда ее поцелуи с Генри были уже в прошлом, она могла считать их тем, чем они изначально и были — частью невероятно хитроумного плана, придуманного чтобы заставить Генри Оуэна влюбиться в нее. И вся прелесть этого плана заключалась в том, что она публично отвергнет его, отомстив тем самым за свое несчастное замужество. Беатрис права: было бы очень забавно поставить Генри на колени. Если бы он испытал, хотя бы часть той боли, с которой она жила последние два года, Энн была бы отомщена.