Таэр на мгновение смутилась и ответила уже не столь бесстрастным тоном:
— Видела в голо «Вечная любовь».
— А, тогда понятно. А что, сейчас тоже нельзя восстановить руки?
— Можно. Но леди Фейт отказалась.
Возле шлюзовой двери яхты их как обычно ждал капитан и двое из экипажа; как только Алекс их отпустил, на него накинулась Таэр, метая молнии из глаз, но с бесстрастной маской на лице:
— Ваша светлость, вам не кажется, что вы поступили несколько опрометчиво, так как нападение на лордов империи расследуется высшим трибуналом империи, — прошипела она.
«У неё прямо талант, — мысленно восхитился Алекс. — Произносить слова „ваша светлость“ так, что в них слышится: „Ты маленький мерзкий говнюк“».
— Кажется, — сообщил он вслух. — А что делать? — Таэр открыла было рот, но Алекс не дал ей сказать и слова. — Звать на помощь графиню Дэрларль? Так её вывела из строя СБ на неизвестный срок. И что теперь — сидеть и изображать неподвижную мишень в тире? Нет уж, из-за этой тактики чуть не умер Дудо, мне неприятно думать, что человек был на грани гибели из-за меня. А кто в следующий раз? Ты? Я? Кто-то ещё? — Алекс ненадолго замолчал, и когда Таэр снова собралась что-то сказать, применил свой последний аргумент, над которым думал всё время, пока они осматривали корабль:
— Они первые начали.
«Великие тени, как же всё изменилось», — мысленно удивлялся Вимо Дербал, неспешно шагая к святая святых главного управления имперской разведки.
Длинный коридор был идеально чист и идеально пуст. Звук шагов отражался от мраморных плит пола и, отскакивая от стен, гулким эхом терялся где-то в тёмной вышине потолка. Стены из чёрного с золотыми прожилками камня были слегка наклонены вовнутрь, придавая обстановке какую-то непоколебимую монументальность. Через каждые десять шагов зеркальная поверхность стены прерывалась, образовывая широкие затемнённые ниши, в некоторых располагались двери, ведущие в кабинеты, а в некоторых стояли, замерев как статуи, караульные. Шесть лет назад, когда Вим был в управлении последний раз, в коридоре было не протолкнуться от народу, кто-то что-то ел, кто-то что-то обсуждал, ну и обстановка была намного проще.
«А ещё ты был на шесть лет моложе, столичные леди всё ещё были без ума от офицеров, и всем заправлял „Старик“…» — мысленно усмехнулся он, рассеянно скользнув взглядом по своему отражению в отполированной до зеркального блеска поверхности стены.
Там уверенной походкой шёл высокий светловолосый мужчина, что называется, в «возрасте». На нём была белоснежная форма старшего офицера флота, на рукаве тускло отблёскивала металлом эмблема: три стилизованных пересекающихся вектора, соединённых окружностью, — указывая на его принадлежность к имперской разведке. А золотой эполет на правом плече и аксельбант с подвешенным к нему мечом говорили о том, что это полный сайн-майор имперской разведки.