— В этой комнате мы с тобой одни или здесь есть еще кто-то?
Удивившись его вопросу, Кэролайн оглядела свою спальню. Нет, кроме них сюда никто не входил.
— Ты сейчас думаешь о своем муже? — осторожно спросил Джеймс.
От удивления она лишилась дара речи. «Господи, да он может читать мои мысли», — подумала Кэролайн.
— Наверное, ты очень сильно его любила, — серьезно сказал он.
Любила ли она когда-нибудь Трамбалла? Какое-то время он ей очень нравился. Кэролайн только сейчас осознала, что она тогда не имела ни малейшего понятия о том, что такое любовь.
— Нет, — сказал она.
Джеймс нахмурился.
— Тогда почему он сейчас здесь? — спросил он.
— Его здесь нет, — заверила она.
— Все эти годы ты носила траур. Ты хранила память о нем.
Кэролайн покачала головой.
— Нет, я просто не хотела ничего забывать.
— Что ты имеешь в виду?
Потянув Кэролайн за руку, Джеймс уложил ее на кровать рядом с собой и крепко обнял. Его объятия были для нее защитой и надежным укрытием.
«Второй раз за эту неделю я рассказываю о своей семейной жизни», — подумала Кэролайн. Сейчас ей было гораздо легче вспоминать о своем ужасном прошлом, чем тогда, когда она рассказывала об этом Минерве. На самом деле, если поведать кому-нибудь о событиях давно минувших дней, воспоминания будут не такими мучительными. Теперь Кэролайн вспоминала о Трамбалле без гнева, который все эти годы сжигал ее душу.
Она рассказала Джеймсу о том, как была пленницей в собственном доме, об обидах и унижениях, которые ей пришлось терпеть, и о том, как был зверски убит ее пес Вегс.
— Разве ты не была хозяйкой в своем доме?
— Нет, свекровь никогда бы не уступила мне эту роль, и мой муж поддерживал ее, считая, что хозяйкой должна быть именно она. Я чувствовала себя совершенно бесполезной. Если бы я умерла, никто бы даже не обратил на это внимания…
Она замолчала, не в силах продолжать, и, перекатившись на свою половину, посмотрела ему в лицо.
— Я не хочу этого забывать.
— Я не Трамбалл.
— Знаю. Теперь уже знаю.
Джеймс не ответил ей. Обняв Кэролайн, он крепко прижал ее к себе, успокаивая, выражая ей свою любовь. Это было так чудесно, что она не смогла удержаться и расплакалась.
Кэролайн медленно села и, застенчиво потупившись, спустила с плеч бретели. Сорочка медленно соскользнула вниз, обнажив ее грудь, бедра и ноги. Теперь Кэролайн так же, как Джеймс, была совершенно голой.
— Ты прекрасна, — сказал он. И это были не пустые слова. Она видела, с каким восхищением он смотрел на нее, слегка приоткрыв рот.
— Ты тоже, — ответила Кэролайн и засмеялась. Раньше, до того как она познакомилась с ним, она бы никогда не рискнула произнести такие слова.