Она закричала от удивления, и ее крик слился с его криком, когда он, погрузившись в ее лоно, содрогнулся всем телом и выпустил в ее тело свою живительную силу.
После этого они долго лежали, обняв друг друга. Их руки и ноги переплелись, соединив их в единое целое. Кэролайн и Джеймс молчали, боясь, что слова могут разрушить то волшебное блаженство, в котором они сейчас пребывали.
Джеймс заговорил первым.
— Ты когда-нибудь испытывала что-либо подобное? — спросил он.
Его вопрос показался Кэролайн таким нелепым, что она едва сдержала смех. Она все еще не могла говорить и поэтому в ответ просто покачала головой. Он громко расхохотался. В его смехе звучала такая гордость, как будто она, забравшись на крышу самого высокого дома, громко прокричала о том, какое невероятное наслаждение он ей доставил. Прижав ее к груди, он прошептал:
— Я тоже никогда не испытывал такого удовольствия.
После этого они заснули крепким, безмятежным сном.
Проснувшись, Кэролайн увидела, что Джеймс смотрит на нее.
— Добрый вечер, соня, — сказал он, убрав волосы с ее глаз.
Она села, больше не стесняясь своей наготы, и посмотрела в окно. Несмотря на то что небо было затянуто тяжелыми грозовыми тучами, она поняла, что наступил вечер.
— Есть хочешь? — спросил Джеймс.
— Немного, — ответила Кэролайн, и в ее желудке громко заурчало. Он засмеялся. — Я сегодня еще ничего не ела, — сказала она в свое оправдание. — Мне было совершенно не до еды, ведь в подвале моего дома сидел связанный мужчина.
Джеймс поцеловал ее в лоб.
— Не беспокойся. Я сейчас что-нибудь принесу с кухни.
— Нет, нет, не надо. Я сама схожу туда…
Джеймс снова заставил ее лечь в постель.
— В кухню пойду я, — сказал он. — Обязанность мужчин — охотиться и добывать пропитание. Мы занимаемся этим со дня сотворения мира.
— Надеюсь, тебе для этого не придется грабить мирных сельских жителей, — усмехнувшись, сказала Кэролайн.
Джеймс потерся носом о ее грудь.
— Я тоже на это надеюсь. Не хочу надолго разлучаться с тобой.
В желудке Кэролайн опять громко заурчало.
— Уже иду, — произнес Джеймс и, встав с кровати, пошел в кухню. Он принес головку сыра, бутылку красного вина и буханку хлеба, оставшуюся после завтрака. Они сели на кровать, скрестив ноги по-турецки, и разделили между собой эту нехитрую еду.
Кэролайн чувствовала, что с каждой минутой любит его все сильнее и сильнее. Однако это не пугало ее, а придавало сил и уверенности. Она уже ничего не боялась и не стеснялась.
— Я люблю тебя, — проговорила она уверенным тоном.
Глаза Джеймса заблестели от гордости и счастья.