Мы сидели на задней террасе дома и собирались есть. Мы уже побывали в приходской церкви, где священник сказал мне, впрочем, как всегда: «Как чудесно видеть вас здесь этим утром».
— Да, — подтвердила мать, — встревоженной.
Я согласилась с ней, ведь она недалека от истины, и решительно набросилась на яичницу с беконом и картошкой и гренки, пока горячие.
Мать ела фруктовый салат, просматривала воскресные «Геральд американ» и «Нью-Йорк таймс». Она читала раздел «Обзор за неделю», когда я наконец заговорила.
— Мама, кто расследовал причину смерти папы?
— Что значит расследовал?
— Я хочу знать, кто устанавливал причину его смерти. Полиция?
— Ну… — Она задумчиво посмотрела в сторону озера. — Дай подумать. Полиция, полагаю. Почему ты спрашиваешь?
— Интересно.
Моя мать — человек подозрительный.
— Это имеет какое-нибудь отношение к убийству Тони Мейерза?
— Нет, мама, конечно, нет. Я просто интересуюсь. Вчера вечером, во время пожара, расследованием занимался начальник пожарной команды. Меня интересует, кто ведет расследование, когда во время наводнения обрушивается дом.
— Склонна думать, что за это отвечает инженер управы. Позвони в городскую управу. Думаю, у них сохранились записи. — Она опять взяла газету, но снова отложила. — Почему это вдруг так тебя заинтересовало по прошествии многих лет?
— Я вчера была на пожаре — помогала воздвигать стену из мешков с песком — и внезапно подумала о папе.
Мать налила себе кофе, отпила глоток и спросила:
— За этим кроется что-то еще?
Я приняла невинный вид.
— Ты странно вела себя во время проповеди. Делала вид, что вся внимание, а это, на мой взгляд, очень странно для тебя.
Я пожала плечами и прикинулась, что читаю газету, но чувствовала на себе взгляд матери. Проповедь была о моногамии.
— На этой неделе я познакомилась в Нью-Йорке с одним человеком.
— С мужчиной, — уточнила мать.
Я кивнула.
— И он действительно мне очень понравился. Достаточно, чтобы понять, что я не хочу… что не могу теперь быть с Дагом.
Мать ждала продолжения, но я ничего не добавила. Я вошла в дом, сходила в ванную и вернулась. Когда села на место, она спросила:
— Даг знает?
— Думаю, да.
— И что все это значит?
— Это значит, что вчера мы с ним виделись, потом он ушел на свидание с другой, но позже звонил и сказал, что хочет со мной встретиться. Сказал, что вел себя грубо. Но когда я позвонила ему сегодня утром, его либо не было дома, либо просто не брал трубку. Подозреваю последнее.
— Ваши отношения никогда не были простыми.
Я вздохнула и погладила Абигейл. Вместе со Скотти она прибежала на террасу в поисках еды.