— Все ясно, Тревис. Теперь к делу. Слоун, штат Техас, находится отсюда в 400 милях по прямой, но на машине получится порядка 550, причем часть пути пройдет по узким двухполосным шоссе. Сейчас полночь, и если мы отправимся в течение часа и будем мчаться как сумасшедшие, то к полудню доберемся. До казни останется шесть часов. Есть соображения, что мы сделаем, когда приедем?
Бойетт, методично прожевавший кусок колбасы, задумался над вопросом. Похоже, нехватка времени совершенно его не волновала. Кит обратил внимание, что тот клал в рот очень маленькие куски и запивал их кофе или водой. Он не производил впечатление человека, умиравшего с голода. Еда для него была не так важна.
Сделав очередной глоток кофе, Бойетт произнес:
— Я думал, мы поедем в местную телестудию, и я там все расскажу, сделаю признание, тогда эти идиоты поймут, что убийство совершил не тот парень, и остановят казнь.
— Все так просто?
— Не знаю, пастор. Я никогда раньше такого не делал. А вы что предлагаете?
— На данном этапе найти тело гораздо важнее, чем сделать признание. Если честно, Тревис, то с учетом количества и ужасного характера твоих преступлений доверия твои слова ни у кого не вызовут. После нашей встречи в понедельник я навел кое-какие справки и выяснил: существует немало сумасшедших, которые, узнав о казни, выдают себя за убийц.
— Вы считаете меня сумасшедшим?
— Нет, не считаю. Однако не сомневаюсь, что многие в Техасе будут думать именно так и не поверят тебе.
— Но вы верите мне, пастор?
— Верю.
— Хотите яичницы с ветчиной? Все равно вам платить.
— Нет, спасибо.
Тик. Взгляд на полицейских. Бойетт приложил к вискам указательные пальцы и помассировал голову, кривясь от боли. Наконец, боль отступила. Кит посмотрел на часы.
Бойетт слегка покачал головой и сказал:
— Чтобы найти тело, требуется больше времени, пастор. Сегодня мы не успеем.
Поскольку у Кита не было никакого опыта в подобных делах, он пожал плечами и промолчал.
— Или мы едем в Техас, пастор, или я возвращаюсь в Анкор-Хаус, и пусть там меня наказывают. Выбор за вами.
— Не очень понятно, почему решение должен принимать я.
— Все очень просто: у вас есть машина, бензин, права. У меня нет ничего, кроме правды.
У Шредеров было две машины. Одометр полноприводной «субару» показывал пробег в 185 тысяч миль, и 12 тысяч миль она проехала после последней смены масла. Когда Дана возила на этой машине мальчишек по городу, пришлось вспомнить о почтенном возрасте «старушки». У второго автомобиля — «хонды-аккорд» — барахлил указатель масла, а резина на задних колесах была стертой.