Признание (Гришэм) - страница 109

— Надеюсь, дело того стоит, — недовольно пробурчал он.

— Доброе утро, Мэтью. Разбудил?

— Еще бы! Какого черта ты звонишь?

— Разве можно так разговаривать со своим духовным наставником? Послушай, я сейчас еду в Техас с одним добрым человеком по имени Тревис Бойетт, который был на службе в церкви в прошлое воскресенье. Ты мог его видеть — он ходит с палкой. Как бы то ни было, Тревис хочет сделать признание техасским властям в маленьком городке под названием Слоун, куда мы направляемся в надежде остановить казнь.

Мэтью моментально проснулся.

— Ты с ума сошел, Кит? Он рядом с тобой в машине?

— Да, мы уехали из Топеки около часа назад. Причина, по которой я звоню, заключается вот в чем. Мне нужна твоя помощь.

— Я окажу тебе помощь, Кит, и дам бесплатный совет. Немедленно разворачивайся и поезжай назад.

— Спасибо, Мэтт, но я попрошу тебя через несколько часов позвонить кое-кому в Слоуне.

— А что об этом думает Дана?

— Она меня поддерживает. Я прошу тебя позвонить в полицию, прокурору и, возможно, защитнику. Я буду звонить им и сам, но к прокурору они прислушаются больше.

— Ты все еще в Канзасе?

— Да, на Тридцать пятой автостраде.

— Не пересекай границу штата, Кит. Пожалуйста.

— Тогда мы вряд ли попадем в Техас, тебе не кажется?

— Не выезжай за границу штата!

— А сейчас ложись спать, а я перезвоню тебе около шести, тогда договоримся обо всем.

Кит закрыл крышку телефона, включил голосовую почту и начал ждать. Через десять секунд поступил сигнал вызова — это перезванивал Мэтью.

Они проехали Эмпорию и повернули к Уичите.

Кит больше не вызывал Бойетта на откровенность и не просил что-то рассказать. Может, тот тоже захотел спать, а может, просто заскучал. Но когда он все-таки говорил, Киту казалось, он слушает исповедь умирающего человека, понимающего, что в его жизни не было никакого смысла, но все равно пытающегося этот смысл найти.

— Брат Даррелла — мы звали его дядя Чет — говорил родителям, что берет меня на рыбалку. Но мы не поймали ни одной рыбы и даже ни разу не насадили наживки на крючок. Мы приезжали в его маленький домик в глуши, возле которого был пруд, где и должна была водиться рыба. Но до нее дело не доходило. Дядя Чет угощал меня сигаретой и пивом. Сначала я не понимал, что он делает. Понятия не имел. Я был еще совсем ребенком, всего восемь лет. И слишком боялся, чтобы сопротивляться. Но помню, как мне было больно. У него имелось много журналов и фильмов с детской порнографией, и он щедро делился со мной этим «добром». Если забивать таким дерьмом голову ребенка, то он скоро начинает считать, что это нормально. Я решил, что, наверное, этим занимаются все дети. Может, так поступают все взрослые. Все выглядело таким обычным и естественным. Он меня не обижал, покупал мороженое и пиццу, все, что я просил. А после каждой «рыбалки» отвозил меня обратно и перед тем как отпустить домой, становился очень серьезным и даже угрожал. Предупреждал, чтобы я никому ничего не рассказывал и хранил наш маленький секрет. «Это будет нашей тайной». У него в машине лежал пистолет. Большой и блестящий. Через какое-то время он показал мне, как стрелять. Но сначала он просто доставал его, клал на сиденье и объяснял, что любит держать свои тайны в секрете, и если кто-нибудь о них узнает, то ему придется сделать кому-то больно. Даже мне. Если я кому-нибудь расскажу, то он будет вынужден убить сначала меня, а потом того, кому я расскажу, даже если это окажется Даррелл или моя мать. Чет достиг своей цели — я никогда никому не рассказывал. Мы продолжали ездить на рыбалку. Мне кажется, мать о чем-то догадывалась, но у нее были свои проблемы, главным образом со спиртным. Она почти все время была пьяной и протрезвела намного позже, когда было уже поздно. Лет в десять или около того дядя угостил меня «травкой», и мы стали курить вместе. Потом перешли на «таблетки». Было неплохо, и я считал, что это круто. Юный панк, который курит сигареты и «травку», пьет пиво и смотрит порно. Остальное мне никогда не нравилось, но так продолжалось недолго. Мы жили в Спрингфилде, и как-то мать сообщила, что мы переезжаем. Мой отец — ее муж, или кем он там приходился, — нашел работу неподалеку от Джоплина, штат Миссури, где я родился. Мы быстро собрались, загрузили все в фургон и уехали посреди ночи. Думаю, чтобы не платить за аренду дома, а также, наверное, и по счетам, разным искам, предписаниям, ордерам, кто знает… В общем, на следующее утро я проснулся в большом трейлере. Дядя Чет остался позади. Я уверен, он сильно переживал. Потом он разыскал нас — где-то через месяц появился и спросил, не хочу ли я поехать на рыбалку. Я отказался. Везти ему меня было некуда, и он просто слонялся по дому, не сводя с меня глаз. Взрослые много пили и вскоре поссорились из-за денег. Дядя Чет уехал с проклятиями, и больше я его не видел. Но свое дело он сделал. Если бы я встретил его сейчас, то размозжил бы ему голову бейсбольной битой так, чтобы мозги разлетелись в разные стороны. Я был маленьким мальчиком, которого изнасиловали. Думаю, что так и не смог оправиться от этого. Можно, я закурю?