Они направились на юго-восток Оклахомы. Перед восходом солнца неподалеку от Форт-Смита Бойетт заметил дешевый мотель, в котором когда-то останавливался. Он заплатил за номер наличными и, приставив к голове Николь пистолет, незаметно провел ее внутрь. Потом снова стянул ей запястья и лодыжки, заклеил рот и велел поспать. Сам он проспал несколько часов, а спала ли она — не знает. Он обещал, что если она будет слушаться и он получит желаемое, то отпустит ее. Но сам он уже тогда знал, как поступит.
Когда стемнело, они снова тронулись в путь, уже на север. На рассвете воскресенья они почти добрались до Джоплина, оказавшись к югу от него в глухой и покрытой лесом местности. Николь умоляла пощадить ее, но он все равно убил. Это было непросто — она яростно сопротивлялась и исцарапала его в кровь. Бойетт засунул тело в большой ящик для инструментов и закопал. Никто и никогда ее не найдет. Потом он вернулся в Слоун и напился.
Робби делал заметки. Судебный протоколист нажимала клавиши на стенографической машинке. Остальные не шевелились и, казалось, не дышали.
Бойетт замолчал — рассказ был закончен. От его бесстрастного изложения ужасных подробностей у всех по коже побежали мурашки. Позднее Марта Хендлер напишет: «Выражение глаз и лица Бойетта во время рассказа о совершенных преступлениях не оставляло сомнений, что перед нами сидит безжалостный убийца. Наверное, мы никогда не узнаем и не захотим узнать, какие страдания пришлось пережить несчастной Николь во время такой пытки».
Робби по-прежнему держался спокойно, но, желая все закончить как можно быстрее, задал новый вопрос:
— Примерно в котором часу вы ее убили?
— Только взошло солнце. Я дождался, пока не станет светло, чтобы понять, где нахожусь, и подыскать надежное место.
— И это было воскресенье 6 декабря 1998 года?
— Думаю, да. Да.
— Значит, солнце всходило около шести тридцати?
— Примерно так.
— А, вернувшись в Слоун, куда вы направились?
— На деньги Николь я купил упаковку пива и пошел в свою комнату в «Ребел мотор инн».
— И там напились?
— Да.
— Как долго вы прожили в Слоуне после убийства?
— Не знаю, может, месяца полтора. В январе меня здесь арестовали, у вас есть протоколы. А когда я вышел из тюрьмы, то сбежал.
— А когда вы узнали об аресте Донти Драмма?
— Точно не помню. Я увидел это по телевизору. Даже помню, как вы кричали в камеру.
— И что вы подумали, когда его арестовали?
Бойетт, покачав головой, ответил:
— Я подумал, что они полные идиоты и взяли не того парня. Он не имел к убийству никакого отношения.
Лучшего завершения было и не придумать.