Я вновь гуляла по Венеции – самому легендарному городу на земле. Боже, как же я успела по нему соскучиться! Гуляя по этому городу, я почему-то вспоминала о нас со Степаном.
– Ну здравствуй, сказочный город, стоящий на воде, – шептала я своему любимому городу и смахивала слезы, глядя, как по узким каналам плавают длинные лодки, а в этих лодках стоят музыканты и хорошо поставленными голосами поют прекрасные песни о любви.
И пусть говорят, что Венеция разрушается и уходит под воду. Пусть. Я верю, что она простоит еще долго. И пусть говорят, что из Венеции уехала вся молодежь, потому что здесь негде учиться и работать, и что здесь остались только самые стойкие горожане, которые готовы терпеть скверный климат, сильную влажность и житейские неудобства. Пусть! Но как же здорово, что они есть... Несмотря на то что город атакуют толпы туристов, местные жители очень доброжелательные люди.
И для меня никогда и ничего не будет в жизни прекраснее, чем бродить по узким улочкам Венеции, по ее мостикам и причудливо извитым каналам. Улыбнувшись венецианцу, я купила себе мороженое и в который раз поразилась тому, какое же оно вкусное.
Я стояла на мосту и ела мороженое, вдруг я увидела в одной из гондол знакомое женское лицо. Бог мой, это же Таня... В Таниной лодке стояли два музыканта и пели грустную песню о любви.
– Танька! – крикнула я и тут же остановилась.
Она все равно меня никогда не узнает. Да и как она будет со мною общаться, если по внешнему виду я гожусь ей в дочери. Уж пусть лучше она запомнит меня такой, какой меня знала...
– Танька, ты смогла. Ты это сделала!
В лодке сидела обновленная Танька, которая отправилась навстречу своей мечте и почувствовала себя абсолютно счастливой. Она пила шампанское прямо из горла, слушала громкую протяжную песню музыкантов, то плакала, то смеялась. Таня кричала туристам, стоящим на мосту: