– Да что я сам не знаю? – возмутился Герман. – Стал бы я брать черепаху, если бы я ничего про нее не знал! Отдал бы я Кубене такие отличные вещи, как полено для растопки, и доску, и лезвие от ножа, если бы я не знал, какие такие черепахи! Уж можешь быть спокоен, я о них побольше твоего знаю!
– Да я же не говорил, что ты не знаешь, Герман! – возразил Пенрод. – А что ты будешь дальше с ней делать?
– Сначала я вырежу у нее на спине свои инициалы, а потом положу ее в ведро, отнесу в старый сарай для дров и буду ждать, когда она вырастет. Когда она вырастет, мои инициалы тоже вырастут. Когда-нибудь они станут длиной в два фута.
Глаза Пенрода широко раскрылись и заблестели. Эта идея показалась ему больше, чем заманчивой. Она захватила его.
– Послушай, Герман, – произнес он, затаив дыхание, – а у этой Кубены Хаулис еще черепахи есть? Где она живет?
– Нет у нее больше, – ответил Герман, – у нее была только одна черепаха. А теперь у нее больше не осталось.
– Ох! – воскликнул Пенрод. – Знаешь, Герман, мне бы очень хотелось иметь такую черепаху. Что ты за нее возьмешь?
– Я ее не меняю. Не для того я ее выменивал, чтобы потом отдавать.
– Но почему?
Однако Герман явно не собирался вступать в спор по этому поводу. С тупым упрямством он повторил:
– Я ее выменял, чтобы она была у меня, а не для того, чтобы отдавать.
– Ну, Герман! – умолял Пенрод.
– Я обменялся, чтобы получить ее. Не стану я меняться. Я хочу ее иметь, а не потерять.
– Сколько ты за нее хочешь?
Герман задумался. Он явно начал сдаваться.
– Ну, сэр, хорошая доска, наверное, стоит не меньше дайма, лезвие от ножа – никель, а полено для растопки потянет на добрых два цента. Всего получается семнадцать центов. За это я, пожалуй, продам тебе черепаху.
– Я ее покупаю, – тут же согласился Пенрод, – ты получишь свои семнадцать центов.
– У тебя есть деньги? – удивился Герман, который никогда не ждал ничего хорошего от жизни.
– Пока нет, но когда папа придет в полдень домой, будут. Я заставлю его дать их мне.
Пенрод доверительно улыбнулся и, пожалуй, с чрезмерной хвастливостью добавил:
– Это я запросто!
– Значит, достанешь?
– Да. Вот что, Герман. Ты погоди вырезать па ней свои инициалы. Ведь как только я достану деньги, она станет моей. А я не хочу, чтобы на моей черепахе было чье-нибудь чужое имя. Так не будешь вырезать, а?
– Я тебе вот что скажу, – ответил Герман. – До шести часов вечера я буду ждать. Заплатишь семнадцать центов до шести, получишь черепаху без букв. Не заплатишь до шести, я начну вырезать.
– Идет! – сказал Пенрод. – Я достану эти семнадцать центов гораздо раньше шести часов. Можешь не волноваться.