– Все в порядке, – доложила Алена. – Балконная дверь была не закрыта, она и грохнула. На улице достаточно свежо, ветер с моря. А вот откуда здесь летучие мыши? Боюсь, что открывать на ночь окна опасно.
– Все время спали с открытыми окнами, – потирая ушибленный локоть, – заявил Яша. И без мышей. Прямо мистика!
– Да ладно вам паниковать!
Было такое впечатление, что это не Наташка некоторое время назад орала не своим голосом.
– Вот если в комнату случайно залетит птица – это плохо. К смерти! А летучие мыши – вместо телеграммы: ждите гостей. Мне так кажется… Яша, ты чудесно играешь на скрипке. Честное слово, хотелось и смеяться, и плакать. Сама не знаю от чего. Как в сумасшедшем доме – без явной причины.
Мы втроем сидели в холле, пили любезно принесенный Яшей чай и, позевывая, вели мирную беседу о превратностях судьбы, которая свела нас вместе. Не догадываясь, что она готовит нам жуткие сюрпризы. Впрочем, чай вкушали только мы с Наташкой. Яша деликатно, но с причмокиванием цедил кефир из пивной кружки. Я с трудом осилила меньше половины своей чашки. Не вижу смысла в чаепитии без конфет. Печенье меня не привлекает.
Молодежь смотрела в столовой телевизор, перемежая просмотр взрывами хохота. В другом случае с удовольствием бы к ним присоединилась, но хотелось кое-что уточнить у Маэстро. Начала издалека:
– Серафима Игнатьевна была профессиональным музыкантом?
– Да. В свое время окончила консерваторию по классу рояля. Кроме того, она обладала прекрасным голосом. Замечательно пела романсы. К сожалению, ее музыкальная карьера оборвалась. В молодости она случайно обморозила руки. Словом, из-за деформации и болезни суставов играть больше не могла.
Я чуть не поперхнулась, сделав от растерянности очередной глоток из уже отставленной в сторону чашки. Наташка выпрямилась и застыла, глядя на Яшу немигающим взором. А он, не замечая нашей реакции на свои слова, спокойно цедил свой кефир.
– Серафима Игнатьевна долго переживала. И не терпела жалости. Я хорошо помню то время…
Голос Яши посуровел. Глаза сузились от бьющего через край раздражения. Наверное, и губы сурово сжались, только за бородой и усами это было не заметно.
– Не могу сказать, что я тетю искренне любил. Она приложила все силы, чтобы отравить мне жизнь. Считала меня бездарностью и во всеуслышание об этом твердила. Постоянно мешала моей карьере музыканта. Разрушила мой первый брак и не позволила состояться второму. К счастью, больше не помешает… Ей вообще нравилось издеваться над людьми. Она подпитывалась этим. Не щадила даже собственную родную сестру – мою мать. Она мне рассказывала… – Яша неожиданно осекся и спросил, когда мы приехали.