— Если я нужна, то…
— Ты, безусловно, нужна, но сегодня отдыхай. Я не буду тебя беспокоить. Ты уже отлично поработала и очень мне помогла. Спасибо за все, Дженна, до завтра.
— А дела…
— Утром обсудим.
— Как скажете, мистер Фримен.
В лифте они ехали вместе с небольшой группой итальянцев. Темпераментная, певучая речь смуглых мужчин и женщин ярко оттеняла напряженное молчание Моргана и делано спокойное молчание Дженны.
Оставшись в номере одна, Дженна несколько минут просто стояла, бессмысленно глядя перед собой и кусая губы. Потом повалилась на кровать и расплакалась. Какая нечеловеческая усталость… Она устала от всего: устала быть все время улыбчивой и спокойной, устала делать десять дел одновременно — и все хорошо, устала носиться по немыслимым траекториям, выполняя поручения Моргана, устала повторять для потенциальных клиентов одни и те же фразы, из которых после десятого повторения испарилась последняя искренность, устала все время держать спину прямой, устала зажимать себя в тиски и с каждым часом только закручивать винты потуже, чтобы к вечеру не послать все к черту…
Ей понадобилось полчаса, чтобы обрести способность встать и что-то еще сделать. Чем-то еще оказался теплый душ. Потом Дженна зарылась под одеяло и провалилась в сон, увы, некрепкий и беспокойный.
Утро встретило ее бодрым стуком в дверь.
Она сделала вид, что не проснулась.
Стук повторился. Дженна застонала и спряталась под подушку. Она скорее почувствовала, чем услышала, что постучали еще раз.
— Кто там? — прорычала она. Не потому, что была так свирепа, а потому что голос со сна охрип.
— Дженна, это я. Доброе утро. Я что, разбудил тебя?
Дженна рывком села на постели и вгляделась в часы напротив кровати. Одиннадцать ноль пять?! Милосердное небо…
— Мистер Фримен, подождите минутку, пожалуйста!
Проспала. Она проспала! Это не укладывалось у Дженны в голове. Она никогда никуда не опаздывала, никогда ничего не просыпала, а тем более работу…
Она торопливо запахнула халат и порывисто распахнула дверь.
Только увидев Моргана — в отглаженной рубашке, светлой куртке, гладко выбритого, благоухающего дорогой туалетной водой, — она осознала, что мягкий махровый халат и растрепанные волосы не совсем подходят для разговора с боссом.
Дженна покраснела до кончиков ушей.
— Извините… — пробормотала она и попыталась захлопнуть дверь, но вовремя остановилась: это уже вообще никуда не годится. — Мистер Фримен, я так виновата…
— Ни в чем ты не виновата. Это я предположил, что ты уже проснулась, потому и пришел. Ты приводи себя в порядок, не спеши, я подожду.