— Только этого нам и не хватало! — процедил сквозь зубы Крылов.
Бурун за кормой заискрился; теперь с обоих берегов вся флотилия видна как на ладони.
Крылов глянул на светящиеся стрелки часов.
— Подходим, — сказал он. — Вот и устье. А вот, видно, и она — батарея.
Да, батарея сторожила нас. Она находилась где-то поблизости; может быть, в нескольких шагах. Но ничто не выдавало ее присутствия. Ни один куст не шевелился на берегу, ни единого звука не доносилось оттуда, где плотной черной массой темнел лес. Высокие дубы, залитые лунным светом, казались великанами, протягивающими к кораблю огромные узловатые руки. Крылов взял Алексея Емельяновича за локоть. Я понял это как сигнал: «Ждите, сейчас начнется». И верно: через несколько мгновений берег ожил и огненной стеной двинулся на корабль. Все загремело, и вода возле бортов забурлила, как в кипящем котле.
— Огонь! Самый полный вперед! — скомандовал Крылов.
Почти одновременно со звонком машинного телеграфа, с приказом, отданным Алексеем Емельяновичем через медную трубку в башню главного калибра, корабль ринулся вперед. Громов вцепился в штурвал. Корабль открыл огонь. И тотчас же на берегу взметнулся чудовищный смерч, столбом поднявшийся до самого неба. Сокрушительный взрыв потряс корабль так, что мне подумалось: не наскочил ли он на мину.
— Великолепно! Теперь им не до нас! — Мы угодили в склад боеприпасов! — услышал я голос Крылова. — Передать сигнал: «Кораблям следовать за мной!»
Берег пылал. Но батарея больше не стреляла.
— С одной покончили, — сказал Крылов так спокойно, будто корабль перешагнул через бурун.
Он поднял руку и показал в прорезь брони на светлую полосу воды, расстилающуюся перед нами.
— Дунай! — сказал он.
Да, в лунном свете сверкал Дунай. Громов переложил руль, корабль развернулся и пошел вниз по широкой спокойной реке…
Штурман, как видно, на память знавший весь фарватер, указывал Громову путь.
— Они сняли бакены и, поставили столько мин, что их хватит на пять флотилий, — сказал Коган.
— Скоро Исакча, — предупредил Крылов. Он знал Дунай не хуже опытного лоцмана.
«Исакча теперь мощная вражеская крепость с тяжелыми орудиями. Стоит ей открыть стрельбу — и реку преградит такая плотная завеса огня, что через нее не проскользнет и мышь», — говорил мне еще в Викете Алексей Емельянович. Сейчас он, наверное, чувствует, что сдает ответственный экзамен. Его начальник — опытный и смелый человек. Но как бы поступил командир «Железнякова», если бы рядом с ним не было Крылова?
Повсюду в светящейся воде мерещатся мины. Я прекрасно знаю, что мины скрыты водой по крайней мере на полметра, и все же и с левого и с правого борта мерещатся эти страшные рогатые твари… Стоит к ним прикоснуться — и корабль взлетит на воздух.