— Есть Губа! — вскочил Вася, прикорнувший на табурете возле буфета.
— Обыщите тщательно весь район, в котором встретили отставших от части.
— Есть!
— Возьмите с собой десять человек.
— Есть!
Я вскочил, попросил разрешения участвовать в поисках.
— Идите, Травкин.
— Есть! — ответил и я.
Действительно, уже совсем рассвело. Утро было туманное, серое.
Десятки людей принялись прочесывать густой кустарник, росший на склонах холмов.
Здесь были не только матросы. Были и женщины, дети, старики. Больше всех старались юркие мальчишки. Мы с Губой шаг за шагом обследовали район, где блуждали ночью. Нигде ничего! Повсюду один лишь колючий кустарник. Губа начал злиться. Глаза у него покраснели: он провел бессонную ночь. Настал час, когда в кают-компании пьют утренний чай. Кто напоит им командира? Мы то и дело встречали наших товарищей, спрашивали: «Ничего?» И получали в ответ: «Ничего».
— Ушли, проклятые, ушли в Николаев, разыскивай их теперь в большом городе! — злился Губа. — Упустили! Ах, чтоб у нас повылазило, упустили!
Вдруг он споткнулся.
— Травкин, сюда!
Он лежал на земле и ножом лихорадочно разрывал землю.
— Нашел! Вот оно! Травкин, держи!
Он выбросил зеленый металлический ящик. Это был портативный радиопередатчик. Потом достал три вещевых мешка, засаленных, грязных. Сел, принялся развязывать.
— Да помоги же, Травкин.
Я помог развязать тугой узел.
В мешках не оказалось обычных для солдатского обихода вещей: ни запасной рубахи, ни фляги, ни расчески и мыла. Но в каждом из них лежал объемистый пакет.
— Осторожнее, Травкин! Взлетишь!
Подоспевшие на сигнальный выстрел минеры разобрались во всем — во взрывателях, взрывчатке, часовых механизмах. Каждый пакет весил по десяти килограммов и мог взорвать мост…
Мы пришли на корабль со смертоносным грузом.
— Нашли? — спросил Алексей Емельянович.
— Нашли, товарищ командир.
Подошел и Андрей Савельев.
— Я думаю, Андрюша, ты прав, — сказал ему Харченко.
— Уж у меня не сбегут.
Через несколько минут из таранного отсека вывели трех бойцов. Они щурились, выйдя на свет. Алексей Емельянович сказал:
— Я вас отправлю к коменданту.
— Нам бы в часть… — возразил один из задержанных.
— Мы и сами дойдем, товарищ командир, — сказал другой.
Они возмущались, протестовали, когда Андрей приказал автоматчикам связать их. На глазах у одного из них, маленького и самого молодого, заблестели неподдельные слезы обиды.
— Воевали, воевали, и вот… довоевались, — бормотал он с горечью.
— Там разберемся, — сказал Савельев и приказал им сойти в катер.
Савельев вернулся лишь к вечеру, когда мы пили в кают-компании чай.