Через несколько дней наши войска с боями оставили Херсон. Чтобы гитлеровцам не досталось горючее, прямой наводкой орудий «Железнякова» были взорваны бензиновые баки. Переправу прикрывали морские пехотинцы. Они под огнем противника переправились через Днепр вплавь. Командир их, капитан третьего ранга Балакирев был тяжело ранен и пошел ко дну. Матросы подхватили его и на своих плечах вынесли на берег…
В Херсоне мы расстались с Андрюшей Савельевым — он ушел от нас вместе со своими «орлами». Прощались душевно и трогательно.
«Железняков» отошел к Очакову, уже занятому противником.
Каждый снаряд был на учете.
На рассвете сигнальщик доложил: «По пеленгу 45 в расстоянии 10 кабельтовов вижу конницу противника».
Действительно: одиночками появляются из кустарника конники, быстро спешиваются и укрываются в красном кирпичном бараке.
Анатолий Кузнецов приказал Гуцайту занять позицию поближе к бараку.
Минут через двадцать Гуцайт доложил, что в районе барака накапливается не только конница: там и самокатчики; на крыше — наблюдатели с ручным пулеметом. Чувствовалось, что фашисты готовятся к атаке. Но кого они собираются атаковать? Наших частей поблизости уже нет; они отошли к Темрюку; оставался только «Железняков». Может быть, конники собираются переправляться вплавь?
Гуцайт доложил: на крыше появились новые люди с пулеметами; больше никто не подходит. Решено было дружными залпами уничтожить конницу. С первого же залпа барак завалился, объятый языками пламени.
Гуцайт и Личинкин от радости зааплодировали и чуть было не свалились с деревьев. Уцелевшие гитлеровцы, побросав лошадей и оружие, удирали пешком. Бойцы корректировочного поста устроили им засаду и встретили обезумевших фашистов дружными очередями из двух ручных пулеметов.
Гуцайт в пылу боя забыл посадить человека к телефону. На вызовы корабля корпост больше не отвечал. Мы забеспокоились. Может быть, противнику удалось уничтожить их? Но вот в наушниках послышался тоненький писк — позывной корпоста. От сердца отлегло. Получен сигнал: все в порядке. Алексей Емельянович услышал взволнованный голос Володи Гуцайта: «Полный порядок. Отправили к предкам двадцать пять пеших гитлеровцев и двенадцать велосипедистов»…