Да, это было великолепной шуткой! Мне тоже хотелось бы посмотреть на лица ответственных за этот вопрос немцев в такой ситуации. К сожалению, я уничтожил все ”синьки” неделю назад! Я полагаю, что мне следовало бы больше доверять нашим властям дома — хотя множество моих земляков, знакомых с нашей бюрократией во время войны, простят мне мою ошибку в оценках.
Тем не менее, я был собой очень не доволен. Мне подвернулась возможность полностью дезинформировать немцев, а я из-за своей спешки сам ее утратил. Почему я не сохранил чертежи где-то в укромном месте, вместо того, чтобы порвать их и сжечь? Я сердито шагал по комнате, напрасно пытаясь стукнуть самого себя. Впоследствии, через две недели мне подвернулась новая возможность, чтобы восстановить свою репутацию, и я схватился за нее обеими руками.
Предложение исходило от самого Людендорфа. Однажды утром он вызвал меня и спросил, смог ли я узнать все подробности о танках, которые ему требовались. Мне пришлось признаться в неудаче — я был зол на самого себя все это время. Мне не нужно было объяснять ему все мои трудности. Он знал их лучше меня, но в конце разговора он дал мне тонкий намек. Необходимость узнать больше об этих машинах становилась остро актуальной и, пусть он не сказал больше, но я не ожидая, пока он закончит фразу (если он хотел ее закончить), тут же предложил, что я могу сам попробовать поехать в Англию и предпринять самые решительные действия в этом направлении.
Таким образом, я снова направился в Англию. И одним из самых досадных событий моей жизни стал мой разговор с Мэйсоном, когда я признался ему, что разрушил его прекрасный маленький план.
— Теперь, — сказал я, — мы должны придумать что-то не хуже, или даже более эффективное. Так что с этими танками? — спросил я. — На что они хоть похожи? Я вспомнил, что никогда не видел ни одного, хотя по приказу полковника Николаи выехал однажды на Сомму, чтобы проверить, возможно ли организовать атаку, чтобы отбить Флер вместе с брошенными танками, лежавшими там в долине. Но местный командир обоснованно заявил мне, что шансы на успех такой контратаки равны нулю. Правда, однажды я мельком все-таки видел танк, но это было с самолета, летевшего на высоте много сотен ярдов, что значило, что я фактически не видел ничего. Потому я забросал Мэйсона вопросами, и он предоставил мне всю информацию, которой располагал.
— Но не похоже, чтобы они были настолько хороши, — сказал он. — По крайней мере, Генштаб просто яростно высказывался против них.
— Что! — воскликнул я. — Но это же абсурд! Я понимаю, что 15 сентября в бою участвовали всего несколько машин, но даже они нанесли немцам огромный урон.