Виталий Андреевич подарил ему блокнот и заставил записывать все, что надо сделать, приучал пользоваться будильником.
Как-то, отчаявшись, даже накричал возмущенно на мальчишку: тот не выполнил требование матери убрать за собой. Сережа нахмурился:
— Терпеть не могу сердитых!
— Но я же хочу тебе добра. Значит, нельзя требовать!
Мальчик смягчился.
— Можно, но не так сердито. — И еще мягче: — Я понимаю — ты хочешь воспитывать… Был бы я тебе безразличен, ты не тратил на меня свои нервы…
Чувствуя неловкость от официального обращения «дядя Виталий», Сережа стал называть его «Дяви».
— Дяви, у тебя сегодня плохое настроение?
— Да…
— Почему!
— Из-за твоей безалаберности. Ушел в школу и не привел в порядок свою комнату. Посмотри!
Виталий Андреевич открыл дверь в его комнату: на постели валялся глобус, одежда внавал лежала на стуле, стол походил на филиал слесарной мастерской, с той только разницей, что тиски соседствовали с учебником истории, а вылепленный из пластилина марсианин взобрался на рашпиль.
— Подумаешь, большое дело, — дернул плечом Сережа.
— Очень большое… На фронте беспорядок стоил крови. Может, мне убрать за тебя!
Брови у Сережи страдальчески сдвинулись:
— Несчастье на мою голову!
Но все убрал честь по чести.
Первое время он старался лавировать между матерью и отчимом, выискивая те щели разнобойных требований, что могли бы облегчить ему жизнь.
— Мам, Дяви сказал… но я…
— Ну, раз он сказал…
— Дяви, мама почему-то запретила, но я…
— Ну, раз она запретила…
Тогда он бросал Виталию Андреевичу с досадой:
— Не пойму, кто из вас главный!
Виталий Андреевич улыбался:
— Оба главные.
Глаза мальчишки сверкали лукаво.
— Но ты выполняешь все, что говорит мама, — сожалея, чуть ли не сочувственно произносил он. — Значит властвуешь, но не управляешь.
Ах ты ж, хитрюга!
— У настоящего мужчины в доме должен быть патриархат! — невиннейшим голосом замечал он.
— Я люблю твою маму, и мне доставляет удовольствие делать так, как ей хочется… Но важные решения мы принимаем вместе.
— Ты даже с бабушкой дипломатничаешь. В конце концов, должен в доме чувствоваться глава семейства! — настаивал Сережа.
«Должен, не должен… Видно, парень, ты истосковался по „твердой власти“».
Глава третья
Да, с бабушкой было нелегко. Она часто появлялась в доме Кирсановых, очень помогала дочке вести хозяйство, но, сама того не ведая, портила внука. Виталию Андреевичу не всегда хватало выдержки, чтобы не вмешаться. Обычно начиналось с пустяка:
— Бабунь, где иголка? Я пришью пуговицу к пальто.
— Давай я пришью.
— Нет, я сам.
— Ты будешь долго возиться. Лучше садись за уроки.