– А зачем ты оставила мобильник в машине?
Я начала кое-что соображать.
– Чтобы не отвлекал и не нервировал. Предстояло удалять у кошки кисту.
– Можно было просто выключить.
– Не дошло… Ну ладно, попозже поговорим, пока!
Я не стала говорить Анне о полученном мной сообщении, наверняка сделанном с ее же украденного маньяком мобильника. Вдруг у нее еще одна шерстяная пациентка с кистой. Скороговоркой выложила эти сведения Наташке, и то только потому, что по окончании переговоров она явно вознамерилась продолжить одиночное веселье по поводу моей чрезмерной пугливости.
Наташка моему рассказу не поверила. А кому сразу же захочется поверить? Все было так хорошо: я – свихнувшаяся трусиха, она – умная, выдержанная и снисходительная приятельница трусихи. Но после трехразового прочтения содержания сообщения и сверки номера бывшего телефона Анны с номером абонента, направившего убойный текст прямо в эпицентр моей спокойной жизни, мы сразу же поменялись ролями. Но радости от этого у меня не прибавилось.
Наташка, не долго думая, схватила трубку городского аппарата и, комментируя свои действия вслух, принялась набирать номер Виктора Васильевича Листратова. Мои попытки этому помешать легко отражались далеко не легкими движениями ее рук. И тогда я выпустила на волю Деньку. Боксериха, не надолго задержавшись лапами в карманах моего халата и укоротив их больше чем наполовину, рванула к хозяйке, не успевшей занять оборонительную позицию. Общие потери от стыковки с ласковым и нежным зверем – треснувший корпус телефонного аппарата, стопка раздавленных футляров с DVD-дисками и два моих кармана. Наташка оторвала их лично и окончательно. С раздражением швырнув пушистые квадратики в сторону двери, предложила забрать их на обратном пути в неведомое. Общие приобретения – пара пустяковых царапин, временное отсутствие (следовательно, и невмешательство в наш разговор) собаки, спрятавшейся под кроватью, плюс достигнутое соглашение обсудить весь кошмар спокойно и не торопясь.
Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять – за свалившейся на наши шеи ветеринаршей ведется слежка. Маньяка насторожило возвращение Анны к нашему дому. И, наверное, у него тоже имеется бинокль или подзорная труба. Пусть даже не со старинными цейсовскими стеклами. Вот он и узрел в проеме открытого окна лестничной клетки тринадцатого этажа наши светившиеся безмерным любопытством фигуры с биноклем. С его помощью мы внимательно провожали вооруженными глазами Анну. Номера моего домашнего и мобильного телефона благоухали свежестью в памяти ее мобильника. Сама Анна, несмотря на напряженный рабочий день и очередную угрозу, выглядела относительно бодро – не так, как надлежало выглядеть женщине, жить которой оставалось всего ничего. И еще один вывод, с которым следовало согласиться – в Москве у Анны не было ни родных, ни близких друзей. Она жила напряженной, но одинокой жизнью. И маньяк это знал. Вчера мы устроили ему сюрприз. Он в долгу не остался.