Работа снова не шла. Будто размышлениями о бардаке в сегодняшней жизни он отогнал все остальные мысли. Решение было быстрым и не отличалось оригинальностью. «Территория».
Но его ждало разочарование. Некогда большие окна были зашиты листами фанеры, на которых были нарисованы арочные проемы. Там, где фанеры не было, присутствовали следы пожара. Дима ошарашенно смотрел на здание, казалось, появившееся из другой реальности. Он попятился назад.
– Разуй глаза, малахольный, – сказал кто-то дребезжащим голосом.
Дима обернулся. На него злобно смотрела старуха с накрученным поводком на руке. Значит, защитник где-то рядом. Первое желание нагрубить женщине пропало. Он отвернулся и уставился на закопченное здание. Потом вдруг опомнился и спросил:
– Вы не знаете, когда кафе сгорело?
– Ты малахольный. Или неместный?
Сысоев кивнул, соглашаясь. Сейчас ему было наплевать, кем бабка его считает. Он малахольный приезжий, если на то пошло. Потому что ни черта не понимал. Он не чувствовал запаха ни дыма, ни гари. Да и кирпичные стены не успели бы остыть. А еще утром здесь все было цело. Либо у него галлюцинации, либо пожар произошел…
– Малахольный, два года назад. Пожар был два года назад.
– Охренеть, – выдохнул Дима. – Нет, я точно в другой реальности. Я же только утром разговаривал с барменом и охранником.
– Поздравляю, – прокрякала старушка. – Ты разговаривал с мертвецами.
Дима обошел ее стороной, будто это она злобная псина, норовящая сорваться с поводка.
– Малахольный, – сказала женщина и покрутила пальцем у виска, когда Дима побежал к своему дому.
«Ну, комиссар Мегрэ, какие ваши действия? Эх, напиться бы…»
Но он так и не напился. Едва зашел в квартиру, мысли сами попросились на бумагу. Он, словно человек с приступом диареи, не раздеваясь, побежал к кабинету.
* * *
Утром Андрей снова сидел в кресле. Если вчера Дмитрий списал его появление в квартире на собственную забывчивость (спьяну он часто оставлял дверь открытой), то сегодня такого произойти не могло, потому что перед сном он проверил дверь. Она была закрыта.
– Какого черта ты здесь? – не очень ласково поинтересовался Сысоев.
– Я пришел забрать тебя и отвезти в деревню, – сказал Куликов.
– Да ну, на х..!
– Ты же знаешь, твой яд на меня не действует. Тем более что я вижу, через месяц возьму реванш.
– Что ты видишь? – не понял Дима.
– Если через месяц я не увижу хотя бы восемь тире… – когда он говорил «тире», для наглядности провел перед собой указательным пальцем черту, – …десять авторских, в том же любимом тобой издании, то я решу (и не я один), что Сысоев сдулся, поднятие русского хоррора оказалось ему не по плечу и теперь он спивается в заброшенной деревеньке.