Мысли были неплохие, но спутанные до абсурда. По пьяному делу такое читать не рекомендовалось, можно мозг сломать. Дима сложил листы и попросил у бармена Игоря добавки. Из головы не выходили собственные потуги написать хоть что-нибудь. Его убивало то, что он не знал, о чем писать. Плана у него не было ни подробного, ни примерного. Выплеснуть на бумагу поток мыслей? Хорошо бы, но только не было мыслей, поток иссяк. Единственное, о чем ему думалось, так это о том, как его женушку сейчас обхаживает какой-то грязный араб. Да даже если и чистый, что с того? Дима знал, что она ему больше не нужна. Использованная не нужна.
Тут он услышал гогот друзей Аслана. Дмитрий был уже изрядно пьян. И, как у всякого богатыря (Дима им становился уже после третьей рюмки), у него возник вопрос к этим веселым людям: почему вы смеетесь над моим горем? Сысоев встал с табурета и собирался спросить, но к нему подошла Света – официантка:
– Дим, не надо. Охранники будут на их стороне. Единственное, чем они смогут тебе помочь, так это выведут на улицу, чтоб ты здесь все не забрызгал кровью.
Столь длинная тирада заставила Сысоева остановиться, посмотреть на девушку и снова взобраться на стул. Странным было то, что девушка так и не открыла рта. Слова будто исходили из ее головы. Девушка кивнула и пошла к кухне. Дима поднял свою рюмку, понюхал и снова поставил на стойку.
– Повторить? – спросил Игорек.
К удивлению Сысоева, рот у него открылся. Он кивнул. За крайним столиком снова засмеялись. Богатырь Димка даже не шевельнулся. Его беспокоило собственное здоровье, а именно психика. Официантка передавала информацию усилием мысли? Он выпил и зажевал долькой лимона. Смех молодчиков снова начал раздражать. Теперь ему было наплевать, над ним они смеются или нет. Он просто хотел, чтобы они заткнулись.
– Эй! Не могли бы вы, вашу мать, вести себя потише?!
Игорь даже что-то выронил из рук. Аслан, все еще улыбаясь, повернулся к писателю. Дима сполз с табурета и пошатнулся. Парни были недовольны, но главного Дима все-таки добился. Молодчики заткнулись.
– Синяк, ты что-то сказал?
«Синяк – это, наверное, алкаш, – подумал Дима. – То есть я».
– Ты к кому обращаешься, носильщик арбузов?
Действительно, из-за стола вышел самый худой из парней. Он так далеко от тела держал руки, что это было даже комично. Если бы ему туда вставить по арбузу, то была бы хоть какая-то польза. После слов Димы из-за стола встали все. Сысоев понял, его будут бить. И если в измене жены он мог и усомниться, то в решительности земляков Аслана – нет.