– Говорят, у египетских мамелюков, как на подбор, отменные кони, – обратился он к Лису.
– Шо есть, то есть. Как щас помню, мчится на меня эдакое сурло усатое с портянкой на башке, машет саблей, как заведенное. А я смотрю на него так жалостливо-жалостливо и думаю: «Шо ж ты, шайтан, мечешься, остановись хоть на секунду. Буду стрелять, не дай боже, коня оцарапаю».
– И что, помогло?
– Мой генерал, я же здесь.
Наполеон улыбнулся.
– А вообще, – продолжал Лис, – у меня есть гениальный план, как малой кровью поставить мамелюков на колени.
– Вот даже как? – Лицо генерала Республики моментально обрело серьезность. – Что за план?
– Все просто, – картинно понижая голос, заверил Лис. – Надо переселить туда цыган. Они попрут у мамелюков всех коней, а мамелюк без коня – это шут гороховый. Он не то шо воевать, он из дому не выйдет. Пешком в бой идти – свои же засмеют.
– Забавное предложение.
– Да не, я дело говорю, – не унимался Сергей. – Хотя, конечно, тут надо было загодя подготовиться. Объявить на территории Принилья о создании исконно традиционного цыганского государства, придумать исторические свидетельства, отловить таборов побольше. Не подготовлено как-то все.
Бонапарт метнул на чересчур дерзкого офицера предупреждающий взгляд.
– Понял, умолкаю. Вот если бы на моем месте был ваш родственник…
– Не называй его моим родственником, – нахмурился генерал.
– Как скажете. Если бы здесь был мой друг, спорю на три щелбана, он бы вмиг объяснил, что вся эта история с походом на Египет – типичная авантюра.
– Авантюра? – Наполеон презрительно сложил губы. – Может, и так. Но именно потому, что я способен обернуть в свою пользу даже предприятие, представляющееся иным авантюрой, я командую армией, а ваш друг – бегает, точно затравленный волк от загонщиков.
Лис пожал плечами:
– Мне удалиться, мой генерал?
– Нет, отчего же. Останьтесь. Или вам неприятно слышать правду?
– Как прикажете. Здесь каждое ваше слово – правда.
– Ты думаешь иначе?
– Да куда уж мне! Я ж так, побелить, покрасить. Хотите, уток настреляю, хотите, песен напою.
– Нет! Песен точно не надо. – Наполеон, как и многие корсиканцы, имевшие итальянские корни, был горячим почитателем классического бельканто. Похоже, лисовская манера исполнения вызывала у него чувство, близкое к зубной боли. – Лучше поведайте мне, гражданин лейтенант, в чем вы усматриваете авантюру?
– Да как сказать… Вот еду я себе и думаю: чего бы ради я поперся в те края, если б мне не припекало в том месте, где седло соприкасается с моим благородным организмом? Ну, вот крестоносцы, допустим, понятно. Им вынь да подай Гроб Господень и весь прочий набор реликвий и сувениров. Александр Македонский – тоже понимаю, у него это была ступенька карьерного роста. Батюшка у него был героический, да к тому же царь. На вторых ролях сидеть не хотелось, а тут его, как первого Александра, прибывшего из Македонии, жрецы объявили живым богом. Так сказать, путь наверх. Цезарь так вообще всех превзошел. Этот великий человек, с одной стороны, контролировал поставки в Рим пшеницы, с другой в перерывах между подсчетом бушелей зерна и прогулками к пирамидам – проводил ночи с Клеопатрой, которая, я вам доложу, знала, что делать с мужчинами… Но мы-то чего в те края премся?