– Неужто остались хорошие люди?
– Остались. Слава Богу, остались.
– Удивительный вы человек. Верите в добро.
– Верю. И вы верите. Не отпирайтесь… Сейчас предупрежу Александра Сергеевича, что вы пришли.
Взяв подборку документов, Виктор Петрович направился к начальнику. Тихо положив бумаги с краю стола, проговорил как бы между прочим:
– Петрихина пришла.
– Навязали, – глухо проворчал Александр Сергеевич.
– А с документами когда я буду работать? Вы же несете и несете. – Виктор Петрович молчал с виноватым видом, будто и впрямь своими руками плодил потоки писем, записок, справок, указов. Начальник покосился на него и выдохнул. – Зовите.
Телефон в комнате Виктора Петровича опять надрывался. Звонили по правительственному, просили внести Александру Сергеевичу в план важное совещание на субботу. Едва он сделал нужную запись, вошел знакомый Виктора Петровича. Обреченно опустившись на стул, стоявший напротив, долго жаловался, как труден хлеб у честных людей, а иные, которые по знакомству, по родственным связям, как жили в прежние времена, так и по сей день живут припеваючи. Виктор Петрович знал, с каким начальником приходится работать его знакомому. Но что он мог поделать? Разве что слова какие-нибудь найти для утешения.
– Ты библию читал? – деловито спросил Виктор Петрович.
– Читал, – неуверенно ответил тот.
– Помнишь, что сказал Бог Адаму?
– Нет.
– Бог сказал: «Будешь зарабатывать хлеб свой в поте лица своего».
– И что? – удивленная физиономия взирала на Виктора Петровича.
– А то. Если зарабатываешь в поте лица своего, все в порядке. И пусть беспокоится тот, кому хлеб насущный дается легко.
Озадаченный коллега покивал и тихо удалился. Тут позвонил Муханов, просил разыскать проект важного указа. Куда-то он затерялся. Где-то застрял, увяз в согласованиях. Пришлось проводить маленькое расследование. Помог Дмитрий Сергеевич из делопроизводства. И что? Вылезло вранье – проект никуда не отсылали, он еще не был дописан.
Подготовив срочную почту для начальника, Виктор Петрович воспользовался небольшой паузой и позвонил жене.
– Как ты себя чувствуешь?
– Неважно. Голова раскалывается. В библиотеку не поехала, пробую дома работать. Поздно приедешь?
– Как обычно. Работы очень много.
– Жду.
Головные боли периодически мучили жену, и пока что врачи не могли ей помочь.
Известный режиссер появился неожиданно. Волосы всклокоченные, взгляд бегающий.
– Очень надо. Горю. Примет?
– Не могу сказать. Попрошу. Но очень занят. Так что не обижайтесь, если не сможет принять.
– Но вы спросите, спросите. Виктор Петрович, дорогой мой, очень надо. Пять минут.