Мы поговорили, а потом Дэниел отвез меня на лодке на берег, и я отправилась в Диаболо-Холл. Ехать предстояло десять миль – это расстояние займет большую часть оставшегося дня. Я привыкла к долгим прогулкам и длинным поездкам. Я пустила лошадь шагом, потому что мне не хотелось возвращаться в большой дом, который некоторые люди считали моим домом, но который был для меня местом несчастья и отчаяния.
В течение следующих нескольких дней, когда Оливер вернулся из очередного загула в Мур Таун, он не домогался меня – но это облегчение было, как всегда, омрачено нарастающим страхом последующего «наказания». В воскресенье мы поехали к утренней службе. В церкви мы, как всегда, встретились с несколькими друзьями – в том числе, с тетей Мод и дядей Генри. Оливер был тихим, дружелюбным и уступчивым, как всегда на людях. Не могло быть и сомнения, как высоко ценило его общество за доброту и любезность.
Я играла роль добропорядочной жены, но внутренне я ощущала себя странно: будто я была отрезана от мира, в котором жили другие люди. Позже, когда мы напились чаю на огромной террасе, с которой была видна голубая дымка Карибского моря, Оливер пошел к себе в кабинет, а я – в библиотеку. В то время, когда мы с Оливером были помолвлены, он, показывая мне Диаболо-Холл, сказал, что я могу считать пятьсот-шестьсот книг этой библиотеки своей собственностью. Я поймала его на слове – и добавила к ним книги, купленные мною и привезенные из Джакарандас.
Эта комната и комната для шитья были моим прибежищем в течение дня, там я была самой собой, и мне не было необходимости играть роль. В тот день я планировала начать составлять список книг и откладывать некоторые, чтобы взять на борт шхуны Дэниела. Когда-то он любил каждый вечер читать вслух для меня.Дэниел до сих пор был страстным читателем. Но, работая, я все более нервничала и напрягалась, и вскоре я должна была признаться себе, что под внешней сосредоточенностью во мне работали, как жернова, и делали свое дело страх и стыд. Интуитивно я уже искала выход, но не знала, что сделать для облегчения своей участи.
И вот я уже шла по широким коридорам Диаболо-Холл, и лицо мое было неестественно и неподвижно, а сердце билось. Я встала перед закрытой дверью кабинета Оливера и постучала в дверь.
– Войдите.
Он сидел за большим резным столом черного дерева, на котором перед ним были в беспорядке разбросаны бумаги. Когда я вошла, он удивленно поднял брови.
– Эмма?
– Могу я оторвать вас от дел на несколько минут, Оливер?
Что-то в его взгляде выдало минутную слабость удовольствия, однако тут же, нахмурившись он сказал: