— Что это вы читаете?
— Забываю, доктор. Память никуда, — словно оправдываясь, пояснил он.
— Ну, рассказывайте, — предложила я и приготовилась слушать.
Больной заговорил монотонно, как бы читая наизусть:
— Вчера я направился в гости. По дороге зашел в магазин купить что-нибудь к ужину… Я, видите ли, человек холостой и, естественно, должен о себе заботится, потому что женской заботы не имею…
— И никогда не были женаты?
— Нет. Болезнь мешала. За мной мамаша присматривает.
Он заглянул в тетрадь и продолжал прерванную мысль.
— Да, зашел я в магазин и все купил. Мне хотелось пройтись пешком, но стал накрапывать дождь и я поехал трамваем…
— И здесь с вами случился припадок?
— Сию минуточку, — улыбнулся моей поспешности больной, и я увидела его мелкие редковатые зубы.
— Да… Так вот, когда я ехал в трамвае, у меня схватило живот. С предупредительной целью я сошел у Арбата. Там, знаете ли, есть общественное место…
— Так здесь и случился припадок? — снова перебила я.
— Сию минуточку, дорогой доктор, — произнес он, входя во вкус рассказа, и, действительно, красочно описал посещение «общественного места».
«Да ведь он притворяется! — мелькнула у меня мысль, — он просто симулянт, который сумел обмануть не только суд, но и врачей. Да, он в самом деле симулянт!»
— Потом я направился по Гоголевскому бульвару… — больной заглянул в тетрадь. — Нет, простите, драгоценный доктор, я пошел по Арбатской.
— Это же не имеет никакого значения.
— Как не имеет значения? — удивленно взглянул на меня блестящими карими глазами «симулянт».
Взгляд его был так невинен, а вопрос так искренен, что мысль о симуляции мгновенно рассеялась.
Вспомнилось, что в специальной литературе отмечается особый блеск глаз у эпилептиков. Только теперь стало понятно, что если даже я разъясню больному его недоумение, то он все равно не поймет. Когда я его перебивала, он внимательно и вежливо смотрел мне в лицо, словно вдумываясь в каждое слово. Однако на вопрос не отвечал, а, подумав, продолжал рассказывать свое. Каждая его фраза казалась до того взвешенной и томительной, что появлялось чувство облегчения, когда он ее кончал.
Стараясь припомнить мельчайшие детали своего путешествия по Арбату, он уже не обращал внимания на мои вопросы, на попытки остановить его.
— Затем у Серебряного переулка я зашел в аптеку купить мыло. У самых дверей какая-то гражданка меня толкнула и не извинилась. Меня это взорвало и я, естественно, стал требовать извинения. Гражданка посмела назвать меня дураком…
И он продолжал рассказывать о том, как гражданку повели в милицию, где был составлен протокол, как он остался недоволен протоколом и решил жаловаться.